Цветы всегда молчат. Яся Белая

между прочим, у себя дома, где разговариваю с непрошеными гостями так, как захочу. Здесь действует мой этикет. Скоро вы станете моей невесткой, поэтому лучше вам сразу запомнить – ни один Грэнвилл никогда не потерпит, чтобы им помыкала женщина! А уж я – тем более! Потому что все вы – вероломные коварные существа!

      Мифэнви закипала медленно, но неуклонно:

      – Не судите всех одинаково!

      – Вот еще! – с ехидцей проговорил он. – А чем это вы лучше других? Вчера – плечи, Моцарт, сегодня – цветы. Все эти ваши женские штучки из арсенала сведения с ума мужчин!

      – А вы имеете что-то, против моих плеч, Моцарта и цветов? – спросила она едва ли не зло.

      – Нет… – он уже набрал воздуха для очередной тирады, но тут она перебила его: вытащив из букета незабудку, невозможную в этих краях в сентябре, она швырнула цветок ему под ноги, проронила ледяным, истинно царственным тоном:

      – Так утешьтесь же, несчастный! – развернулась и, подхватив край платья, пошла вверх.

      Он же, как громом пораженный, стоял и смотрел ей вслед.

      …В этот раз спуститься в гостиную ее заставили громкие голоса: братья на повышенных тонах выясняли отношения.

      – …Свадьбы не будет! – Колдер с такой силой саданул по каминной решетке, что из камина едва не полетели кирпичи.

      – Это не тебе решать! – взвился Пол.

      – Мне, потому что теперь, после смерти отца, я – старший в семье. И вообще, из нас двоих я куда больше лорд, чем ты!

      – Да пожалуйста, – закричал Пол, и в глазах его заблестели слезы, – забирай все эти свои титулы, замки и тащи их с собой в могилу! Я обойдусь как-нибудь и без фамилии Грэнвилл! Больно она мне нужна, измаранная этим ублюдком, который, к несчастью, был моим отцом!

      Колдер уже занес руку, чтобы как следует врезать брату, когда между ними встала Мифэнви:

      – Прости меня, Пол, и вы, милорд, – чуть поклонившись, сказала она спокойным тихим голосом, – но свадьбы действительно не будет. Вот, Пол, я возвращаю тебе кольцо и расторгаю нашу помолвку! Прощай, дорогой. Счастливо вам оставаться, лорд Грэнвилл.

      С этими словами она отправилась к себе собирать вещи. Последнее, что она слышала, это был истеричный голос Пола:

      – Ты доволен! Тебе нравится сидеть здесь бирюком – вот и сиди! И с этого дня у тебя больше нет брата.

      В дверь стучали лихорадочно и настырно.

      – Пол, я не стану с тобой разговаривать. Все действительно кончено, – бросила она через плечо, дрожащими руками заталкивая в саквояж очередное платье.

      – Это не Пол, – ответили с другой стороны.

      Она выпрямилась, несколько раз вздохнула и открыла дверь.

      Он с порога опустился на колени, раздавленный, разбитый, с глазами больного пса:

      – Простите меня! Я отвратителен! Просто… просто… я так давно живу один… совсем одичал, хуже горного тролля, – горько усмехнулся он, – разучился быть нормальным. А тут вы – сотканная из света! Являетесь и оглушаете меня юностью, музыкой, красотой… Простите меня! Не уезжайте! Останьтесь ради Пола! Он все, что у меня есть!