Цветы всегда молчат. Яся Белая

рожденного этой лаской. А Ричард, легко подняв жену, готов был нести ее назад, как вдруг…

      Дин-дон, дин-дон…

      Совсем рядом. В сером змеистом тумане…

      Дин-дон, дин-дон…

      – Холодно, как холодно, – прошептала Джози, и он еще сильнее прижал ее к себе.

      И тут появилась старуха. Жуткая, всклокоченная, в лохмотьях. На поясе у нее висел колокольчик. В кривых узловатых пальцах она держала посох. Старуха шла мимо, будто не замечая их, и напевала себе под нос:

      Я садовником родился,

      Не на шутку рассердился,

      Все цветы мне надоели,

      Кроме…

      – Что это? – дрожа всем телом, спросила Джози, еще крепче обнимая мужа.

      – А вот этого, любовь моя, вам лучше не знать, – сказал Ричард. И в голосе его, обычно теплом и бархатном, звучали стальные нотки.

      Он поцеловал Джози в лоб, прошептав какие-то слова, и она тихонько отключилась. Затем, придерживая ее одной рукой, он снял сюртук и бережно уложил на него свое сокровище.

      Он чувствовал их присутствие разрядами электричества вдоль позвоночника. Выпрямившись, он осмотрел пустырь и насмешливо произнес:

      – Ну что же вы! Выползайте!

      И они полезли – серые, юркие, мерзкие… Они хихикали, явно издеваясь над ним:

      – Отдай! Отдай нам цветочек!

      – А вы попробуйте возьмите! – не менее издевательски, в тон им, ответил он.

      Синее пламя, ярко полыхнув в глазах, стало разливаться по телу, искажая черты и члены. Тварь, давно ожидавшая своего часа, радостно выпускала когти и крылья. Длинные клинки загорелись в ее лапах и тут же слились воедино, образуя гигантские садовые ножницы…

      – Ты – Садовник? – по их серым рядам пробежала дрожь.

      Адское создание расхохоталось и ответило голосом, мало похожим на человеческий:

      – Угадали! И я собираюсь как следует прополоть сорняки!

      Глава 7. Научи меня цвести…

      Графство Нортамберленд, замок Глоум-Хилл, 1875 год

      Тем же вечером Мифэнви спустилась к ужину в бледно-голубом платье из тафты, оставлявшем открытыми ее худенькие плечи, обильно осыпанные веснушками.

      Колдер, уже гладко причесанный, но по-прежнему с ног до головы облаченный в черное, окинул ее неодобрительным взглядом.

      – Это крайне легкомысленно с вашей стороны, – прокомментировал он это одеяние, – в замке довольно холодно, можно простудиться.

      – Когда женщина открывает плечи, она хочет, чтобы мужчина согрел их своими ладонями, – ответила Мифэнви. И Колдер, уже собиравшийся прочесть ей гневную отповедь, вдруг осекся и уставился в тарелку.

      Пол переводил взгляд с невесты на брата и не понимал, что происходит. Поэтому он разлил по бокалам вино и радостным голосом предложил выпить за знакомство.

      Но, несмотря на это, разговор не клеился, прерываясь долгими паузами. Мифэнви сидела, выпрямив спину и сжимая вилку. Колдер и вовсе отстранился в тень и молчал. Не в силах смотреть, как дорогие ему люди расходятся