Симулякр. Рита Лурье

не одна Зои, а две. Если опустить, конечно, мою кислую физиономию, то мы почти одного роста и имеем схожее телосложение. Мы же сестры. Могли бы быть близняшками, как Олсен. Зои любила фильмы с ними, когда мы были мелкими.

      Наверное, она мечтала иметь двойника, чтобы отправлять его в школу, а сама целыми днями пялиться в телевизор.

      – Круто, да? – шепчет Зои. Ее глаза горят. Ей очень нравится то, что она видит. Она поднимает айфон и делает снимок, который никогда никуда не выложит. Но мне все равно приятно. Хоть я и допускаю каверзную мысль залить его ей в профиль из чистой вредности, когда смогу стянуть ее телефон.

      – Поехали куда-нибудь развлечемся? – предлагает Зои, – прямо так! И пусть все думают, что мы близнецы.

      – Где ты собираешься тут развлекаться? – спрашиваю я и напоминаю, – здесь не Нью-Йорк, в окрестностях мы найдем разве что какой-нибудь жуткий «Дом у дороги»…

      – И отлично! – обрывает Зои и капризно топает ногой, – в том и прелесть. Местная деревенщина меня не знает. Ну… пожалуйста, Грейс, – она делает бровки домиком и складывает руки в молитвенном жесте.

      И я зачем-то соглашаюсь.

      По правде – я не умею говорить ей «нет».

      4.

      В такси мы допиваем остатки «Джека». На мне полное обмундирование – карнавальный костюм Зои Рид – парик, ее пушистая белая шубка и сапоги, блестящая сумочка и брендовая бижутерия, словно мы отправляемся на хэллоуинскую вечеринку. Зои нарядилась самой собой, в шмотки, очень похожие на те, что на мне. Я поражаюсь тому, что она перевезла сюда весь свой нью-йоркский гардероб, прежде занимавший отдельное помещение в ее квартире. Моя убогая берлога была и то меньше ее гардеробной.

      Здешний ночной клуб – жуткая дыра, но к моменту прибытия туда мы настолько пьяны, что даже радуемся «местному колориту». Задрипанное здание стоит на отшибе, в конце квартала, граничащего с промзоной. Даже снег, нападавший за минувшие сутки, не делает это место менее безобразным.

      Внутри жарко и жутко воняет. Стробоскоп бьет по глазам, а громкая музыка по ушам. Пол липкий от пролитого пива. Я ненавижу это, но после тишины и пустоты одиночной камеры вдруг испытываю небывалое удовольствие от нахождения в таких декорациях. Меня успокаивает вид толпы, корчащейся на танцполе, большая часть из которой – старшеклассники или мерзкие мужики, явившиеся, чтобы украдкой потереться о беззаботных пьяных школьниц.

      Мы танцуем, хотя мне не нравится музыка. Пьем и снова танцуем. В какой-то момент я теряю Зои из виду. Скорее всего, она уже кого-то склеила и в новообретенной компании отправилась на поиски укромного уголка. Она частенько так делала на студенческих вечеринках, в эпоху «до Брэда», пока не решила остепениться. В каком-то смысле – это ренессанс. Зои идет на поправку. Я должна быть за нее рада. Но я куда больше рада за себя – мне не придется подбирать объедки за более красивой подружкой.

      Я вправе сделать выбор сама.

      Я пью и танцую, а потом болтаю с кем-то за барной стойкой, опрокидывая в себя коктейль за коктейлем. Я уже едва стою