Сеть. Андрей Алексеевич Воронин

отец, старшие братья? Но он дал слово подчиниться воле хозяина, – ведь ему открыто многое, о чем ни отец, ни братья, да вообще у них в ауле никто ничего не знает.

      – Если даже каждый наш воин убьет десять врагов, ну, в смысле потери будут один к десяти, то у нас все равно не хватит людей – они возьмут нас измором, в аулах останутся только женщины и старики. Война, которую мы ведем с империей, ничего дать не может, разве что загонит нас навсегда в нелегалы. Долго так продолжаться не может, люди устали от отсутствия реальной перспективы. И потом – ты уже взрослый человек, ты поймешь – нельзя вечно жить на подачки далеких друзей, они тоже имеют свой интерес. Живут все в шоколаде-шмоколаде и смахивают нам крошки со стола. Но мы не шакалы подбирать чужую добычу.

      Эмир поднялся на ноги, – где его былая легкость, где стремительность и кошачья грация, отяжелел, силы в нем еще на пятерых, а вот движенья уже не те, – и подошел к молодому человеку. Тот встал, едва доставая ему до плеча. Эмир положил тяжелую ладонь ему на плечо, чуть улыбнувшись сказал:

      – Теперь мы будем сражаться иначе.

      Он прошелся по комнате, окинул привычным ласковым взглядом оружие на стенах.

      – Наш мудрый паша, да продлит Создатель его дни, превосходит всех смертных умом и опытом, но даже ему не открыты тайны Будущего. Он многое поведал мне, пока мы были с ним в святых местах. Но многое не открыл. Он как шахматист, двигает фигуры на доске жизни, и каждая ходит так, как умеет. Мы маленькие люди, но мы должны сделать все, что нам поручено, и сделать честно. Но и самый умелый игрок может проиграть, на все воля Бога. Мы не должны роптать, ведь фигурки на доске не обсуждают решений шахматиста. Садись, дорогой, сыграем партию.

      Они уселись перед низким столом с литыми чугунными ножками, с шикарной инкрустацией из черного дерева, слоновой кости и серебра.   Эмир уступил молодому человеку белые фигуры, и они молча углубились в интриги, чреватые не просто самим существованием фигурок на доске, где ни сила, ни власть, ни хитрость, ни стратегический замысел – ничто не гарантирует победы, кроме самой борьбы. Постепенно их охватил азарт сражения, и каждое решение стало для игроков в тысячи раз важнее, чем соображения исхода партии – подумаешь, два взрослых человека в течение двух – трех часов передвигают резные фигурки по шашечкам боевого плацдарма. То есть ответственейшие решения принимались в самой что ни есть безответственной ситуации.  Но в то же время оба знали, что есть что-то поважнее, чем соперничество, и что это что-то не должно быть подвергнуто угрозе.

      Молодой человек из почтения не посмел поддаваться, и играл осторожно, осмотрительно, но не дерзко. Он отклонил жертву слона в дебюте, заперся в глухой защите в миттельшпиле и маневрировал, отдавая инициативу и надеясь, что эмир воспользуется позиционным перевесом. Выиграть он не смел, но не хотел показать и слабости.

      Сквозь плотные портьеры пробился яркий закатный луч солнца, во дворе замычала корова, весь день щипавшая где-то неподалеку сухую травку.