Танец на льду Невы. Сана Мидзуно

ои эмоции, Мария? Где чувство?

      Мария опустила голову, с трудом скрывая разочарование. Она знала, что Ирина права. В последние месяцы что-то внутри нее угасло, словно не хватало искры, которая когда-то зажигала ее движения.

      – Завтра мы повторим, – заключила Ирина. – Найди вдохновение, иначе ты не выдержишь премьеру.

      ***

      Выйдя из театра, Мария глубоко вдохнула морозный воздух. Ночь укутала Петербург холодным серебром. Лунный свет отражался в заснеженных улицах, превращая их в кадры старого фильма.

      Она пошла в сторону Казанского собора, стараясь не думать о неудачной репетиции. Воздух был наполнен особой тишиной зимнего города – той самой, что бывает только в ночи, когда снег падает медленно и невесомо, а фонари рисуют золотые круги на мостовой.

      И вдруг тишину прорезал звук. Тонкая, звонкая, почти хрупкая мелодия разлилась по воздуху. Скрипка. Ее голос был таким чистым и печальным, что сердце сжалось. Мария замерла, вглядываясь в темные силуэты.

      На ступенях собора стоял человек. Он был одет в длинное черное пальто, волосы растрепаны ветром, а в руках он держал старую, потертую скрипку. Снежинки садились ему на плечи, но он не обращал внимания, полностью погруженный в музыку.

      Мария подошла ближе, зачарованная звуками. Скрипач играл так, словно вкладывал в каждый звук свою душу. Мелодия была незнакомой, но в ней слышались и тоска, и светлая радость, и нечто неуловимо древнее, словно сам город говорил через эти ноты.

      – Какая… – Мария вдруг осеклась, осознавая, что говорит вслух. – Какая прекрасная музыка.

      Скрипач поднял голову. В свете фонарей его глаза казались почти прозрачными, серо-голубыми, как первый лед на реках.

      – Спасибо, – тихо ответил он, словно удивленный тем, что его услышали.

      Мария хотела сказать что-то еще, но вдруг порыв ветра сорвал с нее капюшон. Холодные снежинки коснулись ее щек, и она невольно улыбнулась.

      – Ты танцуешь, – сказал он, скользя взглядом по ее тонкой фигуре, по балетной осанке, которая никуда не исчезает даже в обычной одежде.

      – А ты играешь, – ответила она, сжимая руки в карманах. – Почему я никогда раньше тебя не слышала?

      Скрипач улыбнулся, но в этой улыбке было что-то печальное.

      – Может быть, потому что раньше ты не искала музыку.

      Она задумалась. Может, он и прав.

      – Как тебя зовут? – спросила она.

      – Александр, – тихо ответил он, и в этот момент часы на башне пробили полночь.

      Глава 2. Скрипач, появляющийся с первым снегом

      Первый снег всегда приходит незаметно. Он не обрушивается бурей, не мчится вихрем, а ложится на город мягко, как легкая вуаль. Петербург сдержанно принимает зиму: черные воды рек скупо покрываются льдом, купола храмов светятся серебром, и даже мостовые, казавшиеся вчера уныло серыми, теперь похожи на старинные гравюры.

      Мария шла по Невскому, ощущая, как холодный воздух наполняет легкие свежестью. После вчерашнего вечера с музыкой у Казанского собора ей не терпелось снова услышать ту странную, завораживающую мелодию.

      И вот он был там. Скрипач. Все тот же черный силуэт на фоне заснеженных колонн, пальцы, скользящие по струнам, и звук – теплый, живой, будто греющий сам воздух вокруг.

      Мария остановилась в нескольких шагах. Сегодня, при свете дня, она могла разглядеть его лучше. Высокий, стройный, с длинными, чуть растрепанными волосами и лицом, в котором было нечто неуловимо старинное. Как будто он сошел с портрета позапрошлого века.

      Но больше всего ее поразило его пальто. Оно было классического кроя, с высоким воротником, доходило почти до лодыжек. Такое можно было увидеть в музеях или на старых фотографиях.

      Он заметил ее и перестал играть.

      – Ты снова пришла, – произнес он, и голос его был таким же музыкальным, как и игра.

      Мария колебалась. Вчера ночью ей казалось, что встреча с этим человеком – случайность. Но теперь…

      – Я… Мне понравилась твоя музыка, – сказала она, чувствуя себя неловко. – Ты играешь так, как будто сам город поет через тебя.

      Он улыбнулся.

      – Хорошее сравнение. Я люблю этот город, он живой, знаешь? Он дышит, шепчет, помнит. Особенно зимой.

      Мария посмотрела на него внимательнее.

      – Ты странный, – тихо сказала она.

      – В самом деле? – в его глазах вспыхнул лукавый огонек.

      – Ты выглядишь так, словно не отсюда.

      Он склонил голову набок, словно оценивая ее слова.

      – Может быть, ты права.

      – Это ведь старинное пальто, да?

      – Оно всегда было моим, – уклончиво ответил Александр.

      Мария покачала головой.

      – Ты говоришь так, будто живешь здесь сотни лет.

      Он усмехнулся.

      – А если бы так и было?

      Она не ответила. В этом странном разговоре