Квантовая неопределенность. Сборник рассказов. Марк Рабинович

до диплома, но дальше начались проблемы посерьезнее. Дело в том, что в нашем лингвистическом деле перед выпускником открыты в основном два пути: либо податься по ученой части, то есть защитить диссертацию и писать умные статьи, либо пойти в учителя словесности. Последнее, в силу отсутствия педагогических талантов и большой любви к детям и юношеству, особых восторгов у меня не вызывало, что усугублялось еще и нищенской зарплатой, неспособной вызвать восторга моей жены. А для защиты диссертации надо было прежде всего сдать кандидатский минимум, включающий, о ужас, экзамены по двум языкам. В общем, положение становилось близким к безвыходному.

      Жили тогда мы с женой и дочкой в коммуналке. Знаете, что это такое? Боюсь, что не знаете. Даже если вы и слышали о коммунальных квартирах, то вряд ли представляете эту жизнь. А я прожил в такой квартире более десяти лет, вплоть до того, как… Впрочем, это уже не имеет отношения к делу. Так вот: многочисленные коммуналки вовсе не следует валить в одну кучу. Отнюдь! В иной коммунальной квартире висят раздельные счетчики в туалете, идут схватки за жизненное пространство на кухне и битвы за право помыться в ванной, а кто-то уже строчит очередной донос в очередную инстанцию. Дело может дойти и до плевков в кастрюлю с борщем, а то и похуже и дальше уже приходится разбираться участковому милиционеру. Иные же коммуналки, в том числе и наша, напоминают скорее коммуну: дети играют вместе, пока взрослые рассуждают на кухне о политике и искусстве за рюмкой чего-нибудь этакого. И, кстати, всегда есть у кого одолжить пару рублей до получки. В таких коммуналках живут дружно, но и в этом случае не следует обольщаться: до идиллии там далеко и предложи жильцам разъехаться по отдельным квартирам, ни один из них и не подумает колебаться. Впрочем, нам никто ничего такого не предлагал и вследствие этого мы продолжали жить дружной коммуной.

      Благожелательной атмосфере способствовало и незначительное число семей, а именно – четыре. Нам с женой досталась по наследству от моей бабушки просторная комната с балконом, в которой даже было место для детской кроватки, уже отнюдь не пустовавшей. За стеной, в узкой как пенал комнатушке обитал скалолаз Толя с постоянно меняющейся, но неизменно веселой и доброжелательной подругой жизни. Сам Толя был, наверное по контрасту со своими девушками, неразговорчив и малозаметен, тем более, что в нашей квартире он появлялся не слишком часто. Была у него какая-то профессия, но в моей памяти она не удержалась, потому что Толя в основном обитал где-то высоко в горах. Потом он откуда-то и куда-то падал, некоторое время лечил переломы и

      обморожения в больнице, появлялся ненадолго в нашей кухне и снова лез в горы. Лучшего соседа трудно было бы себе представить. Трудно, но можно…

      Сразу за комнатой скалолаза начинались владения Аркадия и Светки: аж целых две смежные комнаты. Сам Аркадий был артистом, как по характеру,