Наше счастье украли цыгане. Олег Лукошин

выносить. И это в шестнадцать!

      – Шестнадцать! – воскликнул голубоглазый и веснушчатый лейтенантик. – Это серьёзно. Это предельно серьёзно. Это просто чрезвычайное происшествие. Пишите заявление! – указал он рукой на стул.

      Ковыляя, села. Дед справа поддержал, тётя Марина – слева. Оба бледные, жалкие. Особенно дед. Тяжело Никите Владимировичу. Больно. Не укладывается это в его библиотеку впечатлений.

      Он здесь же работал, участковым. Надо думать, в этом самом кабинетике располагался. И лейтенанта этого наверняка хорошо знает. Потому и не глядит сейчас на него. На пенсию ушёл капитаном. Были ли в его практике изнасилования?

      – Игорь, – молвил дед хрипло. Глаз так и не поднимает. – Об одном лишь прошу: будь добр, сделай так, чтобы шума никакого не было. Ты же можешь, я уверен. Чтобы не терзали девку. Да и меня…

      – Хорошо, – коротко кивнул тот. – Постараюсь. Хотя…

      Продолжать не стал. Дед вопросов с просьбами тоже не озвучивал. Лишь вздохнул в очередной раз тяжко-претяжко. Ой, блин, жалко его!

      – Уверяю вас! – торжественно заверил нас при прощании младший лейтенант милиции Игорь Кондаков, стаж работы в органах вместе со стажировкой четыре года (источник информации получен позже, не разглашается). – Уверяю вас, что это вопиющее преступление будет раскрыто! В кратчайшие сроки.

      Это я домысливаю, конечно. Так пафосно он не говорил. Он лишь буркнул что-то коротко. Но смысл тот же.

      Особые приметы

      «Первый: лет восемнадцать – двадцать два. Рост около ста восьмидесяти. Был одет в тёмно-синие спортивные брюки с полосками на боках и жёлто-синюю футболку. На лице – небритость. Скорее, пушок. Глаза карие. Зубы неровные, туда-сюда смотрящие. Запомнилось это потому, что при совершении акта насилия пытался меня целовать. Особые приметы – крупная родинка на шее. С правой стороны.

      Второй взрослее. Лет двадцать семь – тридцать. Был одет в серые брюки, голубую рубашку с коротким рукавом и неопределённого цвета спортивную кепку. Неопределённого – потому что запылённая и сальная. Предположительно, изначально была светло-серой. Вероятно, имеет залысины или плешь: кепка съезжала на затылок и мне бросилось в глаза отсутствие волос. Хотя не исключено, что просто коротко стрижен. Вёл себя особо агрессивно и цинично. Употреблял в огромных количествах нецензурные выражения и угрозы. Демонстрировал откидной нож, поднося его к моему горлу. В частности, угрожал зарезать и выпотрошить».

      Ну, как-то так. Постаралась передать ярко и с чувством. Хоть и тщательно сдерживаемым. Понимаю, что витиеватостям здесь не место.

      Припасу их для романа. Это же роман будет? Или повесть?

      Ориентиры будущего

      Стихи и проза. Больше проза. Чуть ли не с детского сада. Мне всего шестнадцать, а у меня уже две законченные повести и одиннадцать рассказов. Три публикации. Стихотворение и рассказ печатались в городской газете – «Ленинская правда». Ещё рассказ – внимание! – в самой «Пионерской правде». У неё тираж – десять миллионов. Как минимум десять миллионов человек, а