Битва миров на тихой летней улочке. Андрей Бонцевич

работе. Они рано уходят. Подожди пока на кухне, а я пойду, надену какую-нибудь штанину.

      В настежь распахнутое окно легонько дул прохладный ветерок. Миша всегда завидовал тем, кто жил на первом этаже, ведь это все равно, что прямо на улице, только дома. И зимой намного красивее, и летом свободнее.

      Громко ухнул в водяной колонке вспыхнувший газ, и загудел тяжело и низко, словно ураган в трубе. Спустя несколько минут на кухню пришел Женя – свежий, бодрый и причесанный.

      – Надо сожрать чего-нибудь, – сказал он, открывая холодильник. – А кроме яиц, кажись, ничего и нет. Ладно, ограничимся кофе.

      Вопреки ожиданиям, Женя не стал разводить растворимый порошок, а поставил на плиту турку. Вскоре по кухне начал расползаться аромат кафетерия.

      Действуя умело и аккуратно, Женя разлил кофе по двум чашкам и поставил их на стол. Правда, кроме подсохшего печенья ничего в качестве закуски не нашлось, но разве ж самое главное в жизни – это еда?

      – Ты где сегодня? – спросил Женя, рассматривая пустую чашку.

      – Сейчас на Лесное сгоняю, а там посмотрим.

      – Приезжай ко мне после обеда. Я как раз закончу сборку, наверное. Пошарим по эфиру, вдруг что интересное будет?

      – Лады, – кивнул Миша. – Хороший кофе, кстати.

      – Давай, до скорого!

      Тихо поскрипывал велосипед, и мягко шуршали по горячему асфальту шины. Дорога становилась все уже, выбоин на ней появлялось все больше, и вот, наконец, город уступил место лесу. Укатанная тропинка извивалась между вековыми дубами, маня и уводя в прохладную полутьму. Миша прибавил ходу, и зеленые ветки замелькали перед глазами, словно лазерные разряды. От лихих маневров внутри все щекотало, и Миша все быстрее крутил педали. Велосипед словно перенесся в другую реальность, исчезли дубы и кленовая поросль, уступив место инопланетным джунглям.

      Но вдруг Миша замедлился и вскоре соскочил с седла. Заглушая свист пичужек и шум ветра, с высокого ясного неба все сильнее слышался странный гул, похожий одновременно на гудение большого трансформатора и дребезжание плохо натянутой гитарной струны. Пышные кроны могучих дубов оставляли от неба лишь мелкие лоскутки, и Миша досадливо поморщился. Гул тем временем превратился в неистовый рев, от которого заболели уши, а еще зазвенело в голове. Вдруг лес зашелестел и зашатался от яростного налета горячего ветра, и словно большая черная тень промелькнула неподалеку.

      Земля содрогнулась, словно от сильного удара, и где-то вдали раздался звук, похожий на короткий раскат грома. Миша некоторое время постоял в неподвижности, пытаясь понемногу прийти в себя. Вскоре голова перестала кружиться и постепенно стих шум в ушах.

      «Кажись, самолет упал, – тревожно подумал Миша. – Или что это было?»

      Лес снова молчал. Успокоились переполошенные птицы, утихомирился ветер. Ни взрывов, ни грохота, ни воя сирен – ничего не было слышно. Словно и не произошло ничего.

      Миша сел на велик и медленно поехал по направлению к озеру, раздумывая, не развернуться ли.

      Теплая вода заманчиво