Крылья Колдуна. Ольга Алексеевна Ярошинская

мышей, рисовал картины туманом, довольно красиво, кстати. Там я и увидела Ульриха.

      – И что делал в цирке наш здоровяк? – спросил Ланс, останавливаясь.

      – Жонглировал гирями, поднимал тяжести и все такое, – Тиль увидела впереди покосившиеся надгробные плиты. – Ты привел меня на кладбище?

      – Не лучшее место для первого свидания, – кивнул Ланс. – Но, учитывая, как мы познакомились, это даже символично.

      Он пошел вперед, направляясь к надгробию, над которым плакал мраморный ангел. Белая фигура ярко выделялась на фоне всеобщей серости, а крылья безвольно свешивались за спиной плащом, будто у ангела не осталось сил для того, чтобы их распахнуть.

      – Так что там с Ульрихом? – спросил Ланс у Матильды, которая остановилась у плиты и теперь пыталась разобрать полустертую надпись. – Он тебе сразу понравился?

      Тиль молчала, глядя на выбитые буквы.

      – Матильда, – позвал ее Ланс. – Ты в порядке?

      – Да… да, – встрепенулась она, устало потерла лоб. – С Ульрихом там плохо обращались. По тролличьим меркам он был совсем дитя.

      – Значит, ты спасла его и поселила у себя, – вкрадчиво сказал Ланс.

      Повернувшись, Матильда посмотрела на хитрое выражение его лица и невольно улыбнулась.

      – Даже не мечтай.

      – Согласись, напрашивается аналогия, – не сдавался Ланс. – Я к тому же неприхотлив в быту и куда более приятный собеседник. – Он оперся одной рукой на плечо ангела, осмотрел крылья. – Как думаешь, ангелы – те же анаэты?

      – Нет, – ответила Тиль, не раздумывая. – Анаэтам не было чуждо людское… Что ж, на первый взгляд старое кладбище в порядке. И выглядит куда наряднее, чем твоя забытая могилка. Кстати, с твоей стороны немного наивно ожидать от потомков статую, если тебе даже цветы не приносили. Кто это сделал, Ланс? – спросила она вдруг, заглядывая ему в глаза. – Кто закопал тебя заживо? Ты смог простить его?

      – Это сделал мой враг, – ответил Ланс, убирая светлую прядку волос ей за ухо. – И ему не нужно мое прощение, он давно умер. Тиль, ты очень бездарно потратила свой вопрос.

      – А ты опять соврал, – вздохнула она, направляясь назад к замку. – Знаешь, что было странным в твоей могиле?

      – Кроме того, что трупик шевелился? – уточнил Ланс.

      – Бархат, – ответила Тиль, обернувшись. – Бархатная обивка гроба. Тот, кто тебя похоронил, заботился о твоем удобстве, Ланс.

      Поморщившись, как от зубной боли, колдун бросил последний взгляд на ангела и поспешил следом за Матильдой. Они обошли развалины по кругу и не нашли ничего примечательного. Но Тиль уверенно направилась внутрь, подошла к сохранившемуся углу, образованному наполовину обвалившимися стенами, и остановилась у зияющего чернотой отверстия в земле.

      – У каждого уважающего себя замка должен быть подвал с тюрьмой и пыточными, – помрачнел Ланс. – И там наверняка сохранился чей‑то дух, жаждущий возмездия. Ржавые цепи, стоны, кровь, пропитавшая камни… Давай не пойдем!

      – Что, темно и страшно? – усмехнулась Тиль. Она сняла очки и, спрятав