Hi-Fi. Hard’n’Heavy. Ностальгия. Александр Плеханов

мечтать всего несколько лет назад. Единственный на тот момент пробел – акустика. Желаемые колонки не получалось приобрести главным образом потому, что этого не позволяли сделать жилищные условия. Большинство советских семей очень любило покупать пресловутые мебельные «стенки», которые занимали значительную часть комнат, после чего втиснуть куда-либо напольную акустику было не то что проблематично, а невозможно.

      Поэтому покупка акустики была отложена до лучших времен и как не странно, на повестке дня встало приобретение обычной магнитолы-мыльницы. Но не абы какой, а с хорошим тюнером, потому что мыльница предназначалась для дачи, которая находилась почти за сто верст от первопрестольной, из-за чего были некоторые проблемы с хорошим приемом сигнала.

      В принципе, можно было бы обойтись старым и неубиваемым приемником VEF, но у него было два неустранимых минуса: кассеты на нем слушать было нельзя, кроме того, похожий приемник был у соседа по даче Пирогова. Поэтому заранее предвкушался момент, когда Пирогов зайдет в гости, например, для дегустации мандариновой настойки на основе спирта Royal и увидит вместо привычного VEF, новенькую японскую магнитолу. И замрет в изумлении, с отвалившейся челюстью и позеленев от зависти…

      Попутно магнитола должна была стать ещё и своеобразным свидетельством наступивших перемен, ведь раньше подобная аппаратура имелась далеко не в каждой городской квартире, а тут она специально покупалась для дачи. Такая покупка означала, что жить стало лучше, стало веселей, даешь японскую магнитолу на каждую российскую фазенду!

      Движимый подобными соображениями, в начале марта 1995 года я оказался на знаменитой площадке перед заводом «Рубин» (тогда ещё, кажется, живым), где шла бойкая торговля всевозможной аппаратурой и кассетами с грузовиков. Грязные «зилы» и «газоны» с раннего субботнего утра выстраивались на этой площадке и с каждым часом их всё больше облепляли покупатели. Отчего к полудню этот формальный филиал Горбушки гудел как рассерженный пчелиный улей, в который сунули палку.

      Этот стихийно – или полуофициально – возникший рынок мало чем отличался от рынков в любой стране третьего мира – мусор и пустые бутылки по границам площадки, продавцы нехитрой еды, сигарет и пива, наглые и часто крайне невежливые продавцы, нередко не скрывающие своего презрения к снующим у их ног толпам «лохов». Которые раскупали абсолютно всё, что только было в пределах их видимости. В те годы на этом рынке продали такую кучу как вполне себе качественного товара, так и откровенного барахла, что товарообороту наверняка позавидовала бы какая-нибудь европейская страна типа Бельгии или Австрии. Причем чаще всего техника продавалась без какой-либо гарантии; в лучшем случае продавец мог милостиво разрешить вернуть товар через неделю. Правда, неизвестно было, где его искать через неделю, но это были проблемы покупателя, а не продавца.

      Единственным приятным «бонусом»