Другой день, другая ночь. Сара Райнер

пробку, до начала первого сеанса каких-то пять минут, а ему до зарезу хочется выпить кофе.

      – Может, в обед?

      По выражению ее лица понятно: нет, не получится. Джиллиан – старший психиатр в Мореленд-плейс. На днях Джонни вдруг пришло в голову, что она скорее похожа на школьную директрису, чем на медицинского работника. Наверное, из-за тугого пучка седых волос на затылке и очков со стеклами в форме полумесяцев. Или ярко выраженного шотландского акцента. Рядом с ней Джонни часто чувствует себя пятиклассником, растрепанным и вертлявым.

      – Нет, сейчас.

      – В шестом свободно, – сообщает Дэнни и кивает на папки в руках у Джонни. – Если хочешь, присмотрю.

      – Спасибо.

      Джонни оставляет бумаги в регистратуре и следует по коридору за начальницей.

      Джиллиан прикрывает дверь. Шестой кабинет отделан в спокойных бежевых тонах – в лечебнице таких помещений несколько. В них проводят индивидуальные сеансы с пациентами и служебные совещания.

      – Пожалуйста, сядь, – говорит начальница и указывает на скромное круглое кресло, которое мало радует глаз и не дает расслабиться телу.

      Джонни бросает взгляд на настенные часы и медлит, потом все же пристраивается на краешек кресла. Он никак не может понять, в чем провинился. Ему не слишком удается соответствовать требованиям администрации: на прошлой неделе от него ждали восемь историй болезней, а он успел заполнить только пять.

      Джиллиан ставит напротив еще одно кресло, поправляет шерстяной платок на плечах и откашливается.

      У Джонни плохое предчувствие, ощущение вины растет. Я же взял цветы, вдруг вспоминает он. Джиллиан видела, как я уходил, сунув их под мышку. Пациентка выписалась и оставила букет в палате, а я решил порадовать свою девушку. Но ведь это не преступление…

      – Дело касается одной из пациенток, – хрипло произносит Джиллиан.

      От напряжения у Джонни того и гляди закипят мозги. Кого она имеет в виду? Пациентов в Мореленд-плейс множество – каждую неделю поступает с десяток новых, и это только стационарные. В лечебнице двадцать пять коек, а больных хоть отбавляй. Едва места освобождаются, их немедленно занимают. Амбулаторных пациентов тоже не счесть.

      – Вы о ком-то из моих? – спрашивает он.

      Джиллиан морщится, опускает глаза, Джонни охватывает предчувствие беды.

      – Да… – Она смягчает тон. – О той, что записана к тебе на одиннадцать.

      Он вновь смотрит на часы. Ровно одиннадцать.

      Джиллиан подается вперед, сжимает его колено, и внезапно Джонни понимает, почему нельзя было отложить беседу.

      – Мне очень жаль… – говорит она.

      Часть I

      Тучи сгущаются

      1

      – Что за дурацкие носки!

      – Тише, Люк! – Карен оборачивается к дочке. – Хорошие носки, солнышко. Не слушай его.

      Хотя Люк в чем-то прав: как и школьная форма, носки слишком велики для Молли. Карен прячет улыбку: смеяться нельзя ни в коем случае – сегодня у малышки очень важный день.

      – Давайте сфотографируемся, – говорит Карен, поправляя кончиками пальцев непослушные кудряшки дочери, и закрывает входную дверь. – Может, здесь, у крыльца?

      – Подумаешь, праздник! – вздыхает Люк.

      Ему скоро исполнится семь, так что в школьных делах он уже стреляный воробей, а вот для его сестренки хлопоты первого учебного дня внове. Да, ее распирает от гордости, когда она позирует перед камерой в зеленой флисовой курточке с нашивкой и с ранцем за спиной, но Карен прекрасно видит: девочка бодрится изо всех сил. Сегодня она с самого пробуждения задумчива и бледна.

      – Ну-ка, Люк, становись рядом с Молли, – велит Карен.

      Он запрыгивает на первую ступеньку и наклоняется к сестре.

      – Берегись людоеда в девчачьем туалете.

      У Молли дрожит нижняя губа.

      – Я все слышу, – предупреждает Карен.

      Люк одаривает мать сладкой улыбочкой и продолжает шепотом:

      – И дракона под лестницей.

      – Люк! Ты почему так себя ведешь?.. Он обманывает, – успокаивает Карен дочку. – Нет там никаких драконов, солнышко, точно тебе говорю.

      Молли судорожно сглатывает.

      – А людоед?

      – Людоеда тоже нет.

      Ей и так страшно, а тут еще брат со своими шуточками, думает Карен по дороге. До школы недалеко, Молли частенько ходила туда с Карен забирать Люка. И проводить три дня в неделю с няней, пока Карен на работе, она тоже привыкла. Но теперь девочка покидает безопасный мир и вот-вот окунется в неизвестность: просторные, заполненные учениками классы, уроки, обеды, линейки… Во время для игр можно запросто упасть и разбить об асфальт коленки или, того хуже, столкнуться с каким-нибудь драчуном и задирой, не говоря уже о бесконечных учебных пожарных тревогах – в детские годы Карен такого не было.

      У школьных ворот сердце Карен учащенно стучит,