Азъ есмь Софья. Царевна. Галина Гончарова

а значит, и она сможет. И моложе, симпатичнее… определенно, им надо было заняться! Только вот бежать и венчаться он отказывался. Говорил, что обязательно должен получить отцовское благословение, так что пусть уж Наташенька старается в царских глазах не упасть, а он-де свой случай не упустит. Наталья и рада была стараться. Откажется царевич – остается царь. А тот выглядел вполне очарованным.

      Так прошло лето.

      И в школу приехал дорогой гость – удалой казак Степан Разин. Софья ему обрадовалась как родному. Были вещи, для которых годился только он. Но обрадовалась ему не только Софья – девочка подметила, как загорелись глаза у тетки Татьяны.

      И еще бы им не загореться!

      Степан – казак в самом расцвете сил, старше ее лет на пять, да и царевне тридцать три года – хоть и не девочка, а все же…

      Софья-то воспринимала ее не как старуху, коей она считалась в это время, нет! У нее в голове были живы мерки двадцать первого века – вот она и видела вполне себе интересную женщину. Неглупую, яркую, обаятельную, привлекательную, пусть со своими тараканами – но кто из художников или поэтов ими не наделен?

      Казака радушно встретил Алексей и принялся расспрашивать о житье-бытье. Надо сказать, был он весьма доволен.

      В чем проблема была на Урале?

      Да, башкиры, татары и прочие «друзья» шалили – и с крестьянами у них все шалости удавались. Налететь, пограбить, порезать, пожечь…

      С казаками такие номера не проходили. Они и сами горазды были в набеги ходить – и коса нашла на камень! Да как!

      Со всего размаху, жалобно лязгнув и потребовав кузнеца.

      За один налет казаки устраивали пять! Причем не особо разбирались, кто там, из каких деревень – они просто налетали, уводили взамен одной коровы – пять, взамен одной спаленной хижины поджигали десяток, а взамен одного убитого – клали каждого пятого мужчину в деревне.

      И храбрые ранее налетчики взвыли.

      А куда кинешься? Кому пожаловаться?

      Китайцы?

      Так далеко. Прежде чем они Стеньку угомонят, тот еще невесть сколько деревень переморит.

      В ноги царю броситься? Так, простите, это Иван Грозный татарам волю давал, а вот Романовы то тут, то там землицу отгрызали для своих нужд…

      Бунтовать?

      Это тоже в один миг не делается.

      Так что выход был только один – отговаривать излишне буйную молодежь от набегов. Тем более что пойманных разбойников – а ловили их достаточно часто – казаки вообще оказались весьма мобильны, – просто вешали за ноги на деревьях. Или разрывали лошадьми.

      Милосердие?

      Пусть скажет это слово тот, кто хоть раз рыдал на пепелище, оставшемся от родного дома, и думал, где искать уведенных разбойниками родных – в землице али на рабских рынках? Только он имеет право на милосердие. А остальным лучше промолчать.

      У них не вырезали семьи. Их дети не умирали от голода и холода.

      Так что – и письмо от Строганова это подтверждало – на Урале стало достаточно тихо.

      Впрочем, Алексей Алексеевич не