Завтра наступит вчера. Юлия Александровна Гончарова

кабинет. Паша, вздыхая, садится за свой стол, я встаю у окна. Долго всматриваюсь. Что-то не так. Понимаю, что картинка за окном неполная. Опять ощущаю необъяснимо-неприятное чувство беспокойства.

      «Что со мной происходит?»

      – Паша, а где лавочка? Напротив нашего окна стояла лавочка, на которой часто сидел старик с соседнего дома – додумываюсь я, что меня смущает в этой картине за окном.

      Паша подходит ко мне и тоже устремляет свой взгляд в окно.

      – Не было там никакой лавочки. Ты чего?

      – Да как не было? Старик каждое утро голубей кормит, сидя на этой лавочке! – повышаю голос.

      – Какой старик? На какой лавочке? Ян, давай по делу! – Павел раздражённо отодвигает стул и садится за стол.

      Отхожу от окна. В кабинете не работает кондиционер. Очень душно.

      – Сейчас бы на пляж!

      – Да, что на тебя нашло, Трость? Какой пляж? План на сегодня какой? – Паша открывает блокнот.

      – Да, хрен его знает! Мы уже всех опросили, грязь с обуви на экспертизе, по камерам ничего за что можно зацепиться. Всё стандартно: маска, перчатки, средний рост. Давай ещё раз просмотрим записи с камер?

      – Давай так: ты смотри, я к экспертам, может, есть у них новости, – отвечает коллега.

      – Вот и план! – улыбаюсь.

      Смотрю записи в четвёртый раз, прильнув к экрану, а в мыслях старик на лавочке.

      «Я что, схожу с ума? Стоп!» – жму на паузу, вглядываюсь в картинку на экране компьютера: «Что это?» – проматываю назад. Грабитель медленно наклоняется, чтобы дотянуться правой рукой до украшения. На предплечье из-под короткого рукава футболки показывается рисунок. Вернее, его часть. Увеличиваю, две буквы – В и А Ещё увеличиваю. Шрифт готический. «Кое-что есть, поехали дальше». Через час откидываюсь на спинку стула, протирая глаза кулаками. «Всё! Больше ничего!»

      Живот протяжно урчит. Я вскидываю левую руку, чтобы посмотреть время, присвистываю:

      «Уже обед, дорогуша!»

      Произношу вслух, и меня передёргивает от этого слова – «дорогуша». Оно прозвучало в моей голове голосом «фашистки». Ни разу в жизни мне не снились такие реалистичные сны. Перед глазами эта сволочь в белоснежном халате и со своей наглой ухмылкой на лице.

      Резко открывается дверь, я вздрагиваю от неожиданности.

      – Паша!– произношу укоризненно входящему коллеге.

      – Что?

      – Ты напугал меня!

      – Тебя? Трость, ты же железная леди! – он смеётся и кидает чёрную кожаную папку на стол.

      – Я кое-что увидела! Смотри! – мы садимся перед компьютером, проматывая запись, показываю тату.

      – И что?– разочарованный Павел встаёт из-за стола.

      – Нужно подумать, что это за надпись. Может, она выведет нас на преступника.

      – Поле чудес? – усмехается, – Пошли лучше поедим.

      – Да, ты прав. Нужно подкрепиться.

      Мы выходим на улицу. Жара, градусов тридцать, обнимает всё моё тело раскалённым воздухом.

      – Ты машину забрал из ремонта? – уточняю у напарника на ходу.

      – Нет, на твоей поедем. Ты куда? – спрашивает Паша удивлённо,