Ее проклятье. Его истинная. Наталия Журавликова

обрадовался. Дори как раз находилась в возрасте, когда большинство девушек отдают замуж.

      О высокой чести от Властителя было объявлено на очередном вечере памяти отца, и это дало Дориане возможность на коленях молить дать ей отсрочку, чтобы она могла поскорбеть и оплакать отца. На весь принятый в свете срок траура.

      Увы, отказать ей было бы величайшей бестактностью. И все приличия в тот раз были соблюдены. Дядя Колвин сам ездил во владения Веемара с благодарственным письмом от вдовы и обещанием, как только истечет положенное время, отдать девицу за Властителя.

      Велика была вероятность, что тот ждать не захочет, отмахнется и велит подать ему другую невесту. На это Дори и рассчитывала. Но не сложилось. Советники нашептали на ухо Веемара, что ему и самому неплохо бы выдержать «траурный пост».

      И вот сейчас Властителю должны были сообщить, что девицы он не дождется. Олинги, может, и диковаты, но старомодны и чтят законы предков.

      В девятнадцать девиц объявляют совершеннолетними, и они вправе отказать первому жениху, которого сватают родители.

      Кто ж знал, что нежный цветок, Дориана Линлор, сможет так все сообразить? Да и слыханное ли дело – отказывать самому Веемару?

      Проклятие – это отсроченная смертная казнь. И расправа ожидала Дори завтра в полдень.

      Или уже сегодня? Счет времени она потеряла.

* * *

      Она все же заснула. Измученная душа потребовала отвлечения хотя бы сном. И он стал жестокой насмешкой. Девушка гладила по огромной, теплой и мохнатой голове тигра. А тот довольно щурился и щекотал ей предплечье жесткими усами.

      Разбудил Дориану скрип двери. Она тут же подскочила, испуганно глядя на светлый прямоугольник.

      – Чуть до разорения угодья не довела, и поди ж ты, спит, будто совесть чиста! – укоризненно произнес пожилой охранник, одетый в кольчугу и с мечом на поясе. В полном обмундировании явился. Словно Дориана была хищником в клетке или опасным головорезом, который вот-вот на него накинется. И горло перегрызет.

      – Что, пора уже? – спросила она сонным голосом, пытаясь проморгаться и обрести ясное зрение.

      – Ишь, обрадовалась. Твой позор должен весь честной люд наблюдать. А сейчас люди добрые спят еще. Завтрак принес тебе. Хотя только харчи переводить.

      Этот мужчина, явно простолюдин, общался с ней так презрительно. Будто полное право имел.

      Дориана понимала причину такого недоброжелательного отношения. Если бы она подчинилась воле родственников, их угодья, что за последний год здорово обеднели, вновь налились бы силой и благодатью. Ведь сам Властитель осчастливил их края своим расположением. Взял в жены дочь покойного барона. А что она, вероятнее всего, сгинет, как три предыдущих супружницы Веемара, никого не волновало. Такова уж доля женская.

      – Пора уже давно этот древний закон отменить, – ворчал стражник, ставя перед Дори тарелку с комковатой кашей. – Ишь, дикость какая. Дать бабам выбирать свою судьбу самостоятельно. Не углядели, так вот и всему краю теперь погибель.

      Дориана