Пыль моря. Константин Волошин

а я вздремну, – и Мишка стал укладываться. Он растянулся во всю длину своего здоровенного тела и с наслаждением вытянул ноги. Глаза сами закрылись. Сквозь дрёму услышал голос Тин-линя:

      – Чего вытянулся? Хочешь духов впустить в своё тело? Скорчись, а то худо будет, слышишь?

      Мишка улыбнулся в ответ и пробормотал усталым тоном:

      – Твои духи не властны над моим телом. Я в ваших духов не верю и подчиняться не стану. Пошли они к лешему.

      Тин-линь недовольно хмыкнул, но не стал настаивать. Из-за леса показалась луна. Её огромный шар тускло осветил реку и леса по берегам. Тин-линь устало вздохнул и с тоской подумал о родных:

      Увижу ли я кого-нибудь теперь. Что там с Сяоли? Бедняжка. Жива ли? А дедушка? Замучили наверное. Хоть бы голову не отрубили. Горе мне, горе!

      Глава 18. Фанза

      Два дня назад пришлось бросить лодку. Река стала непроходимой. Дремучий хмурый лес с буйным однообразием тянулся до бесконечности. Дубы вперемежку с могучими кедрами и вязами, невообразимо перепутанные лианами, густой подлесок, в котором гнили огромные стволы упавших великанов, покрытых мхами и плесенью, свисавшей причудливыми бородами.

      Каменистые горы, покрытые кустарником и травой выше человеческого роста так затрудняли движение, что к концу дня все валились с ног от усталости. Влажная духота, тучи мошки и гнуса, заросшие растительностью ручьи и речки, которые приходилось переходить вброд по ледяной воде, действовали угнетающе. Ювэй с трудом мог дотащиться до привала и без еды, тут же в траве падал и спал беспробудно.

      Лица посерели и осунулись. Скулы заострились, покрытые кровью и опухшие. Одежда висела клочьями.

      Заплечные мешки давили плечи и растирали кожу. Все опасения Мишки сейчас казались путникам просто безобидными сказками. Действительность выглядела куда хуже. На каждой остановки Мишка требовал тщательно чинить одежду и особенно обувь. Только теперь стало ясно, как это необходимо. Недовольно ворчали, но подчинялись. Хорошо, что дожди были редки, но утренние туманы так пропитывали одежду, что приходилось её выжимать, отправляясь в путь.

      – Завтра весь день отдыхать будем, – молвил Мишка, располагаясь после дня изнурительного похода. – Так мы сгинуть можем.

      – Наконец догадался, – вяло отозвался Тин-линь. – Мочи нет тащиться по такой чащобе.

      – Это только начало. Сам знаешь, что путь незнаком. И сколько ещё таких дней придётся вынести?

      – Не заплутаться бы. Постоянно на юг держать надо. Там море, рассказывали. До него б добраться.

      – Сумеем ли? Не сложить бы головы в этакой глухомани. Однако унывать нам не пристало. Передохнём денёк – и легче будет, дратва б не подвела. Завтра на охоту пойду, авось с удачей вернусь.

      День отлёживались и чинились. Мишка действительно принёс с охоты телёнка изюбра и охапку черемши. Вечером устроили пир. Повеселели.

      Следующие дни прошли в таких же мучительных переходах, но уже втянувшиеся в однообразие похода люди не так остро ощущали трудности. Никаких признаков жилья не