Койонсаари. Анастасия Александровна Калько

но изредка, забавляясь, напирала на характерную для говорящих на чужом языке японцев картавинку.

      – Как подзивает Бикута-сама? – спросила Мияко.

      Ника знала, что Бикута – японский вариант имени Виктор, а "сама" означает особо уважительное обращение к человеку, в отличие от универсального "сан".

      – Полетел на деловую встречу в Ниццу, – ответила она. – Какие-то переговоры по делам корпорации.

      – Он правильно выбрал свой Путь, – кивнула Мацуо, – и уверенно идет по нему. Тернии остались позади, а сейчас он пожинает плоды своих трудов. И в его Колеснице есть хороший спутник, – улыбнулась она собеседнице.

      – Автобус отправляется, пассажиры, займите свои места, – позвал водитель.

      – Встретимся в рагере, – кивнула Нике Мияко и дисциплинированно поднялась на подножку одной из первых.

      – Э, э, э!!! Подожди, братан! Алеооооооо!!!

      Из кафе, отдуваясь, вразвалку трусил молодой, но очень полный мужчина в пестрых шортах, туго обтягивающей массивное тело футболке и серой джинсовой панаме, размахивая билетом и волоча за собой такую же бокастую сумку и рюкзак.

      – Раньше на посадку приходить надо, – буркнул водитель, придержав дверь, – проходите, ваше место шестое.

      – Сам знаю, чего мне надо, – пропыхтел толстяк, закинув багаж в отделение под салоном и взбираясь на подножку, – без училок обойдусь, подождете, если надо, умные все стали…

      "Токсичный сосед", – подумала Ника и порадовалась, что толстяк сел довольно далеко от нее. Он сразу вытащил телефон и начал звучно "алёкать" еще до того, как автобус начал движение. Новый пассажир явно намеревался обзвонить всех в своем контактном листе, сообщая, что "он уже сел, все нормально, уже едет, погода четкая, реально".

      Автобус плавно выехал на шоссе, ведущее в Приозёрск, где они должны были пересесть на туристический микроавтобус до Койонсаари. Ника смотрела в окно, ожидая, когда привычные виды Ленобласти сменятся карельскими скалами и валунами – переход был довольно резким, как смена кадра в кино, и Орлова очень любила за этим наблюдать.

      *

      Когда они пересаживались на микроавтобус, доставляющий туристические группы на остров Койонсаари, где Ника забронировала себе место в палаточном городке, на посадке обозначились две белые панамки; зелено-фиолетовые вихры суетливой девушки; синие глаза Мияко и красная физиономия толстяка, так и не выпустившего из рук телефон. "А этот жиробас зачем едет на остров? Он же ни на одну скалу не вскарабкается, сразу захрипит и потом обольется, – раздраженно подумала Ника, утомленная бесконечным "але-але" в автобусе. – Небось все две недели просидит в кафе, слопает всю выпечку, а потом будет ругать Карелию: ни фига ему не помогла поездка, только еще несколько килограммов набрал…"

      Молодая парочка и парень с планшетом тоже сели в микроавтобус. "Знакомые все лица…"

      Ехать пришлось больше часа. Ника снова успела задремать, несмотря на выпитые за завтраком и в дороге три порции крепкого кофе. Проснулась она дважды – когда их с ревом обогнал сверкающий