Секундант Его Императорского Величества. Владимир Аваков

Избранной темой оказалась семейная жизнь во всём её разнообразии – с проблемами и удачами. Радости и горести Гребневых не высвечивались. Канал вёлся как наблюдение за семьёй, в реальности не существовавшей, и имел культурно-просветительный характер, но без нравоучений. Светлана рассказывала, что такое «жить по-человечески» и как такую жизнь себе устроить. Материалы готовились с помощью психологов, социологов, врачей и всех, кто знал, как «жить правильно». О подписчиках на канал Гребнев думал, что это люди, которые хотят жить именно так, остальным – всё равно, но если заплатят, то могут всё. Работа доставляла Светлане удовольствие и почему-то не требовала больших временных затрат.

      Когда дочка с женой собрались спать, Олег Петрович сказал, что допьёт шампанское и недолго посмотрит праздничную программу по телевизору. На его слова Светлана задумалась, но вопросов задавать не стала.

      Телевизор Гребнев давно смотрел только по делу. В одиночестве он не торопясь понемногу глотал брют, поглядывал на красавицу ёлку и вспоминал своё детство и родителей, которых лишился. В тишине у догоравшего камина с неполным бокалом в руке становилось понятно, что время действительно течёт, жизнь проходит, сам он меняется, но что-то при этом остаётся прежним.

      Одновременно с мыслями о переменах Олег Петрович переключал установленные на пониженную громкость телевизионные каналы, которые транслировали праздничные концерты. Прислушиваясь без особого интереса к репликам ведущих и выступлениям артистов, он не замечал новизны, однако остановился, когда, переключая в очередной раз, увидел известную «группировку» и её солистку.

      Гребнев интересовался творчеством руководителя этого музыкального коллектива, потому что усматривал в текстах его экстравагантных сочинений темы, которые признавал актуальными для значительной социальной группы их постоянных слушателей. В дискографию автора песен и лидера «группировки» входило более четырёхсот произведений, и, по мнению Олега Петровича, стоило послушать их внимательно, чтобы представить образ мыслей, интеллектуальный уровень и саму жизнь многочисленных поклонников музыканта, которые одновременно являлись немалой и знаковой частью общества. Например, если музыканты драматично пели про мелочи, то Гребнев считал, что говорят о больших проблемах. Причинами популярности «группировки» он не интересовался, допуская, что язык, на котором исполнялись песни, сам по себе весьма популярен и понятен людям.

      В этот раз с надрывом исполнялась новая песня «Не суждено» – в целом про любовь и, конечно, без ненормативной лексики. Массовка в студии прихлопывала в такт, пританцовывала и подпевала исполнительнице. Гребнев подумал, что новогоднее выступление могло бы быть повеселее и не отправлять в подсознание императив «не суждено…», пусть и относительно личной жизни зрителей. «Не будем обобщать до уровня всех программ», – решил он, тем более что номер показался ему интересным.

      Пощёлкав