Стихотворения. Виктор Гюго

в триумфальной красе

      В одном из колес ее зрится,

      А Кесарь – в другом колесе.

      Всё то ж – в Тразимене, Фарсале.

      Любуйтесь сквозь пламя и дым

      Всем тем, что Нероны взорвали

      Палящим дыханьем своим!

      Молитесь! Склоняйте колена!

      Мне ж крошкой глядит великан.

      Всё вздор! Потому что он – пена,

      Уж будто б он стал океан?

      Да, – веруйте в прах величавый,

      В громады пустых пирамид,

      Во всё, что прикинулось славой,

      Во всё, что так бурно шумит!

      Коснея в понятиях диких,

      Молюсь я, поверженный ниц,

      Не богу героев великих,

      А господу маленьких птиц, –

      Не богу воинственных станов,

      Орудий, мечей и штыков,

      Не богу тех злых ураганов,

      Что двигают массы полков, –

      Не идолу тех, что тревогу

      Подъемлют, купаясь в крови,

      Но мирному, доброму богу –

      Источнику вечной любви, –

      Тому, что в поэме вселенной

      Зажег, в мирозданья строфах,

      Стих первый – любовию в сердце,

      Последний – звездой в небесах;

      Что пищу дает своим птичкам,

      Дарует и мох, и тепло

      Их гнездышку с белым яичком,

      Чтоб певчее племя росло;

      Что, грея соломкою сельской

      Семейство Орфеев лесных,

      Шлет в лиственной почке апрельской

      Мир новый, волшебный для них;

      Когда ж это всё оперится,

      Излучисто врозь полетит –

      Вкруг каждого гнездышка, мнится,

      Святое сиянье горит.

      Историю мы без препоны

      Творим себе – всем напоказ, –

      Великие есть Пантеоны,

      Огромные храмы у нас.

      У нас есть мечи роковые,

      И мало ль различных чудес?

      У нас – Вавилон, Ниневия,

      Гробницы до самых небес.

      А что бы осталось? – лишь слезы, –

      Когда бы зиждитель миров

      Отнять захотел у нас розы,

      Когда бы он отнял любовь!

<1856>

      Детство

      Ребенок пел, играл, вблизи лежала мать,

      Едва, едва дыша. Ребяческому пенью

      И бедной матери предсмертному хрипенью –

      Обоим вдруг тогда мне довелось внимать.

      Ребенок – лет пяти. Что он? – Малютка, крошка!

      От детских игр его не отгоняйте прочь!

      И вот – он целый день был весел у окошка,

      Весь день резвился, пел; мать кашляла всю ночь –

      И к утру умерла, вздохнув о малолетке,

      А он – он принялся опять играть и петь.

      Печаль есть зрелый плод, – на слишком слабой ветке

      Тяжелому плоду бог не дает созреть.

<1856>

      Выходец из могилы

      О, стоны матерей! Вам царь всевышний внемлет.

      Птенцов почивших он от вас к себе приемлет,

      И птичку милую, им взятую туда,

      Низводит к вам с небес на землю