Не будите спящие секреты. Юлия Евдокимова

Жена убитого. Она живет в поместье по дороге в Сан Миниато. Я, конечно там не была, но люди говорят, у них розы особенные, у других такие не растут. Ох, и красавица была в молодости! Черные как смоль волосы и светло-голубые глаза, как они сверкали, когда она пела в церкви! Она же отсюда, из Сант Андреа. Вся деревня сбегалась послушать. А когда «Ave Maria» пела – все рыдали.

      – Пела в церкви, а потом стала баронессой?

      – Ну, это она в молодости пела. Ох, рассказывают – мать моя еще бар тогда держала – у Ребекки был кузен Пьеро, такой негодяй! Постоянно попадал в неприятности, проказничал, прятал змей под простынями в родительской постели, представляете? Воевал у вас в России и с 1943 года от него перестали приходить письма. Все потеряли надежду. Мать рассказывала, однажды летним вечером все ужинали здесь на площади, тогда еще стоял большой деревянный стол, а незнакомец подошел и тихо попросил: – Налейте мне бокал санджовезе, пожалуйста! Его мать начала кричать и только тогда мы поняли, что это Пьеро. Все плакали, а он вел себя так, словно отсутствовал пару дней. Потом он рассказывал, что был в вашем лагере, где-то в Воронеже, а дальше я помню только, что ему помогала одна женщина, из ваших. Он до самой смерти берег ее фотографию. Эх, жаль вы не познакомились, он бы столько вам рассказал!

      Саше приходилось слышать подобные истории. Куда не посылай итальянца, везде найдет аморе! Пару лет назад она побывала на выставке, посвященной итальянским военнопленным, в суздальском музее Спасо-Евфимиева монастыря. Тогда она узнала, что во время и после войны в лагерях в Советском союзе содержалось почти 49 тысяч итальянских военнопленных, из них в заключении умерло почти 28 тысяч. При этом отношение к ним было совсем другим, чем к пленным немцам, умирали итальянцы больше из-за неприспособленности к климату.

      Саша надеялась, что грустная страница истории двух стран больше никогда не откроется…

      – Я выросла в конюшнях на нижнем этаже фермерского дома, представьте, как мы жили, каким воздухом дышали… – продолжала хозяйка бара, – тяжелые времена были, есть нечего. Вам же рассказывали, что спасали только каштаны? И муку из них делали, и жарили, и до сих пор кастаньяччо, каштановый пирог, пекут каждую осень. Скоро, кстати, праздник каштанов – festa di castagni. Видели объявление?

      Вот так, сядешь в теньке зонтика на площади и целый экскурс в историю и гастрономию получишь! Прав был Назарио – связала свою жизнь с этими краями- придется слушать воспоминания… Разомлевшая от солнышка и еды, Саша нехотя поднялась и побрела к дому синьора Нери.

      Старик открыл сразу.

      – У вас есть минутка? Я бы хотела поговорить с вами. Я… искала информацию, и…

      – Как мило с вашей стороны, юная синьорина, есть ли успехи?

      – Боюсь, что нет. Я не нашла никаких упоминаний об Эрнестине и… честно говоря, я нахожу это удивительным. Даже тревожным.

      – Тревожным? Каким образом? Она могла умереть?

      Саша кивнула. – Вы не хотите обратиться в полицию?

      Назарио сморщил нос.

      – Сомневаюсь, что они захотят