Под маской зла. Влад Волков

но, видимо, сделала это на столь ярких эмоциях, что через лезвие прошёл зеленоватый разряд, отбросив Бернхарда подальше.

      – Уй… таскарский городовой… – схватился за живот, словно туда сапогом двинули, поморщившийся Берн. – А ты говоришь, посох ей нужен… – бросил он недовольный взор отнюдь не на девушку, а на Вильгельма.

      – Блин блинский… Простите, пожалуйста, я не специально же это… – заявила перепуганная Ассоль.

      – Гладиус как чародейский катализатор? – не просто округлил голубые глаза волк, но аж подался вперёд, сменив облик на человеческий и подбежав ближе. – Что я вижу! – воскликнул он воодушевлённо. – Подобного ещё не встречал. Это ж надо так направлять энергию, чтобы она сквозь меч проходила и высвобождалась!

      – Это… не часто бывает? – уточнила Ассоль.

      – Обычно маги берут дерево или кость для основы жезла и посоха. Металл выполняет лишь функцию креплений и оправ для составных частей и самоцветов. Рога, ветки, черепа, но сквозь цельный клинок… – пояснял Вильгельм уже в более спокойном состоянии.

      Подобно тому, как состояние Бернхарда отныне делилось на трезвое и опьянённое, анимаг тоже имел какую-то двойственность в поведении. То обильно жестикулировал, восклицал, эмоционально, если не сказать «артистично», себя проявлял, создавая впечатление эдакого странника-авантюриста с мечтательным взором. То вот так с видом бывалого мудреца вёл себя вполне рассудительно. Причём между этими его состояниями буквально и мгновения не прошло.

      Словно всё его аристократическое воспитание, манерность и сдержанность вели вечную и бескомпромиссную борьбу с внутренней природой разгильдяя и бунтаря. Его в общении кидало из крайности в крайность, из настроения в настроение. Он был готов то вести всех вперёд на позиции безрассудного и жаждущего приключений лидера, то сидеть в сторонке, обособленно занимаясь размышлениями и самокопанием.

      – Есть понятие «боевые маги», но они в одной руке держат меч, а в другой что-то там себе плетут на ладони и кончиках пальцев, – добавил Бернхард. – Давай, не зевай, – перешёл он в нападение, играючи поколачивая девчонку саблей по бёдрам, чтобы та успевала подставлять выученные блоки.

      Тренировались они, пока Аргон не позвал их всех к ужину. Ели жареную рыбу, так как воды с собой в дорогу уже было немного, а водоёмов на этом привале рядом не виднелось. Потому суп решили вновь не варить. С собой у Шанти было печенье, которое она раздала всем, а себе ничего не взяла.

      Кошачий рот не был приспособлен под подобную еду: всё крошилось бы да сыпалось мимо. С большой вероятностью можно было предположить, что мешочек со съестным содержимым она попросту где-то стащила ещё до Далкастра или же с прилавков на его улочках.

      – Давайте, лучше садитесь отдыхать да послушайте историю, – перебирал Аргон по струнам и неторопливо рассказывал. – Жил-был один олень. И выросли рога у него большие-пребольшие! Ветвистые, широкие, высокие, ну просто корона! Ходил олень, гордился рогами. А