Творчество и потенциал. Выпуск 1/2025. Альманах

и говорил, что всё у него хорошо. Значит, так и было. Иначе просто и быть не могло.

Глава 11

      И вот наконец Кит дома.

      Они сидели в столовой – брат, родители и Ба, – а Любаша выглядывала из-за двери.

      О чём-то говорили на полутонах. Вообще Любу отправили в её комнату поиграть, но ей было очень любопытно, о чём они там шушукаются без неё, вот она и подслушивала. Но слышны были только кусочки фраз.

      Мама: «Как же ты?..»

      Бабушка: «…внучок!..»

      А папа просто молчал. Но взгляд его был наполнен какой-то тяжестью.

      Эти тяжесть и напряжённость летали и вокруг стола, где сидела семья, и просочились уже в коридор, откуда торчал кончик Любашиного носа.

      – Любаш-милаш, я тебя вижу. Вылезай давай из своего укрытия.

      Люба вбежала в комнату, и звук каблучков её тапочек о паркет разбил повисшую над семейством тучу волнения. Она подскочила к брату, забралась к нему на колени и обхватила ручонками за шею – крепко-крепко – насколько хватило сил.

      – Ты лучший воéнский на свете!

      Он как-то изменился с момента его отъезда на учёбу: может, дело было в короткой стрижке, которая очень ему шла, или в зелёном – «защитном», как говорил Кит, цвете одежды, в которой он теперь ходил. Только вот Любе казалось, что он теперь ещё лучше стал, ещё умнее, ещё класснее – вот бы у всех были такие замечательные старшие братья! Любаша себе даже немножко завидовала.

      И все засмеялись. Даже Ба. Правда, бумажный платочек всё еще был при ней, но она тоже наконец улыбнулась.

      – Военный, а не воéнский, Любаш-милаш.

      – Нет, воéнский! Ты у нас один такой клёвый. Вот пусть остальные – военные, а ты – воéнский! Самый лучший, Кит. Смотри, и Ми соглашается, – и она потрясла перед собой мишку, наклоняя его, будто он кивает.

      Улыбка Ба померкла. Её снова накрыла туча грусти и тревоги. Она снова уткнулась в платочек.

Глава 12

      В день отправления Кита снегу навалило чуть ли не по колено. И он продолжал идти и никак не хотел прекращаться. Молча собрались. Кит закинул за плечи свой воéнский рюкзак.

      Наконец такси выплюнуло их у вокзала. От нависшей в салоне тишины, казалось, лопнут барабанные перепонки. Будто даже и не дышали. На воздухе все глубоко вдохнули морозный воздух. Наконец задышали. Вроде полегчало.

      А вот и их вагон, самый последний в длинном составе. Молчали. Отчего-то не было сил говорить.

      Люба дотронулась до руки брата и заметила, как что-то блеснуло в его глазах.

      – Да снежинка попала, – отмахнулся он и улыбнулся ей уголком рта – так, как улыбался, когда хотел её подбодрить.

      Он присел и стал теперь такого же роста, как и Люба.

      – Ты теперь дома за старшую остаёшься, Любаш, – проговорил брат. – За бабушкой присматривай. Чтобы она допоздна перед телевизором не засиживалась. И за мамой – чтоб печеньками не объедалась. Ты же их знаешь, – и подмигнул.

      Люба хихикнула. Вот всегда он такой: даже среди этой печальной метели шутит и подбадривает.

Глава