Ловец Мечей. Кассандра Клэр

к Конору – в неприязни к его «тени». В конце концов, неприязнь к члену королевской семьи была равносильна государственной измене. А вот Кел, хотя и изображал дальнего родственника принца по матери, не принадлежал к царствующему дому Кастеллана.

      Кел вежливо улыбнулся.

      – Не думаю, что меня можно считать достойным противником для сьера Монфокона.

      Еще в самом начале своей жизни при дворе Кел постарался запомнить формы обращения к аристократам. Принца называли «монсеньер», короля и королеву – «ваше величество», мужчину – «сьер», замужнюю женщину из благородной семьи – «мадам», а незамужнюю – «демуазель». Большинство аристократов, считавших, что «кузен» недавно приехал из Мараканда, прощали ему ошибки. Только Монфокон однажды ударил его по лицу за то, что он забыл обращение «сьер», и Кел даже после того, как стал взрослым, продолжал обращаться к Монфокону подчеркнуто любезно. Он знал, что это раздражает аристократа, но тот ничего не мог поделать.

      – Тем более что у вас едва ли имеются акции заморских компаний, амирза Анджуман, – ответил Монфокон, называя Кела титулом, принятым у аристократов Мараканда; вероятно, он хотел задеть друга принца, но это не подействовало.

      Кел лишь улыбнулся про себя, размышляя о том, хватит ли Монфокона удар, если он узнает, что назвал аристократическим титулом безродного мальчишку, выросшего в канаве. Который к тому же никогда не бывал в Мараканде. За прошедшие годы Кел привык, что к нему обращаются как к родственнику Конора, человеку из высших слоев общества. Но это не имело значения. Он не знал своей настоящей истории, своего происхождения, ему нечего было переписывать и забывать.

      – Вы правы. Какая жалость, – усмехнулся Кел. – Но я вижу, к нам сейчас присоединятся новые гости; возможно, кого-нибудь заинтересует партия в «красное и черное».

      И действительно, в дверях салона появилась очередная группа приглашенных – молодые аристократы с Горы и сыновья богатых купцов. Фальконет поднялся с дивана, чтобы поприветствовать их, и Монфокон занял его место напротив Конора. Кел незаметно наблюдал за принцем, а новоприбывшие окружили молодого мужчину-проститутку из Хинда, который гадал на картах всем желающим.

      Несколько лет назад во дворце появилась гадалка – Лилибет наняла ее для развлечения гостей во время какого-то празднества. Конор настоял на том, чтобы она предсказала судьбу Келу. Женщина взяла его руки и взглянула ему в глаза, и в этот момент он почувствовал, что она видит его насквозь, как будто он был статуей из огненного стекла. «Тебе предстоит блестящая, но странная жизнь», – сказала она. По ее щекам текли слезы. Кел поспешил уйти, но до сих пор помнил ее слезы и эти слова.

      «Блестящая, но странная жизнь».

      Ему всегда было интересно, что же гадалка предсказала принцу; Конор отказывался говорить об этом.

      Дверь снова открылась, и Кел машинально обернулся. Это пришел Шарлон Роверж, широкоплечий, крупный мужчина, одетый по последней моде; за ним появилась Антонетта Аллейн и две другие молодые