Мертвый сезон. Мертвая река. Джек Кетчам

Карла. Она улыбнулась и помахала в ответ.

      Непохоже, что мужчина улыбнулся ей в ответ.

      Он постоял впереди секунду-другую, затем продолжил движение вверх по течению, низко присев, будто что-то ища. Раков он там, что ли, ловит? Агент по недвижимости что-то о раках ей говорил – будто их тут кишмя кишит, голыми руками можно хватать.

      Мужчина скрылся из виду, зайдя за деревья.

      Она решила, что было бы неплохо затащить внутрь весь ящик с растопкой. Так ей не придется совершать уйму ходок. Она подперла заднюю дверь домика мусорным баком и приступила к работе. «Интересно, где живет этот человек?» – пронеслось у нее в мозгу. Если верить словам того же агента, ближайший сосед живет не ближе чем в двух милях по старой и довольно ухабистой дороге. Не просто так она выбрала этот дом – ее выбор определила не только умеренная арендная плата и милый ландшафт, но и уединенность, позволяющая отгородиться от целого мира. Что ж, дом вполне соответствовал всем этим требованиям.

      К тому моменту, когда Карла перенесла в кухню коробку со щепой и поставила ее рядом с печкой, силы ее были почти на исходе. Заболело буквально все тело. При этом она понимала, что если рухнет на кровать прямо сейчас, то встать сможет только на следующее утро, причем не с ранними пташками.

      В последние годы она довольно редко и очень нерегулярно выбиралась в сельскую местность. Был у нее один приятель, прозябавший в Нью-Хэмпшире, а потом еще один, из северного Вермонта, – и раз в два-три года она навещала их. Для нее подобные поездки всегда были сопряжены с массой мелких открытий, и она, наблюдательная по природе, все их старалась запомнить получше. В этих поездках они с Мардж чудесно проводили время – на самом деле именно визиты в Нью-Хэмпшир и Вермонт побудили ее к этой поездке, хотя штат Мэн оказался для нее совершенно новым. Им обоим всегда нравилась эта страна. Да любые края хороши…

      Карла на секунду присела за кухонный стол. Мысли о сестре заняли ее ум. Мардж – тоже особа наблюдательная, порой даже слишком. Иногда Карла думала, что она только и делала, что что-то подмечала. Она была лучшим иллюстратором из всех, каких Карла когда-либо встречала, и довольно приличным художником-портретистом вдобавок. Но при этом Мардж никогда не давала своему таланту «зеленый свет», предпочтя унылейшую череду подработок: наборщица текста, сотрудница регистратуры, продавщица в отделе игрушек «Блумингдейл» в рождественский сезон… Последнее – особенно нелепо: Мардж продавала бейсбольные биты и электронные игрушки парнишкам из Ист-Сайда, чьи матери носили меха, таскали под боком дизайнерские сумки и, судя по выражению глаз, собственных отпрысков ненавидели лютейшей ненавистью. Доля этой агрессии неизменно смещалась в сторону Мардж. Да, «Блумингдейл» явно был хуже всего… Ну, возможно, только в личной жизни дела у сестры обстояли хуже. Это вообще была даже не жизнь, а черт-те что. То Мардж по уши, без преамбул, втрескается в какого-нибудь типа, с которым и полчаса невозможно провести в одной компании (ей