Дети Ишима. Книга 3. Океан. Виктор Иванович Завидей

размышлений решил вытащить ее на свет божий в расчете на то, что может выпущенная на волю история перестанет тяготить оставшиеся дни его жизни.

      В тот город и последний год его пребывания в нем, без объявления войны его молодым жителям, ворвалась весна. Однажды я решил навестить одного из своих учеников, который пропустил ряд занятий, в попытках выяснить, что с ним произошло. На звонок отозвалась девочка, лет пятнадцати, с хорошеньким миловидным личиком. Она открыла дверь, показала куда идти, а сама внезапно исчезла. Я прошел к заболевшему ученику через гостиную, в которой стоял старинный рояль – вещь редкая по тем временам. Испытывая непритворную любовь к музыке и инструментам, я поинтересовался у своего ученика:

      – Откуда такой инструмент, и кто в этом доме играет на нем, и, не ученик ли это?

      В моих глазах, подобное увлечение подняло бы ученика еще на одну другую ступеньку выше той, на которой он находился. Оказалось, что нет – играет на нем его младшая сестренка, та самая, которая мне открыла дверь и сама куда-то незаметно пропала. Я и поинтересовался у него, не сможет ли она побренчать на нем хоть самую малость, не ожидая от этого очень многого. Девчонка, на просьбу братца откликнулась сразу, не стала себя упрашивать и направилась к инструменту. И только тут я заметил, что у нее было что-то не в порядке с ножкой – она довольно сильно прихрамывала. Нужно сказать, что и мне самому пришлось пережить подобную драму в сходном возрасте. И уже тогда, с моим больным воображением, мог легко представить себе свое не очень радужное будущее, которое бы проходило без подвижных игр, девчонок, самолетов и много чего другого.

      Глядя на нее, у меня защемило сердце. Я думаю, что ее мучения были вдвойне, если не больше тех, которые раньше уже пришлось пережить и мне. Она присела за инструмент, и тут я понял, насколько я оказался точным в своих предположениях. Играла она что-то из Шопена или Бетховена – страстно и самозабвенно. При хорошей технике исполнения казалось, даже сам инструмент, насколько мог, сопереживал ей.

      Инструмент выдал все, что творилось у «Принцессы» пиано на душе. Это была буря бушевавших страстей, наличие которых было сложно заподозрить в душе столь юного музыканта. Моему восхищению, без преувеличения, не было предела, тем более, в подобных обстоятельствах, я не умею скрывать своих эмоций. Это дитя покорило меня полностью и окончательно. Не знаю, как бы развивались эти отношения дальше, скорее всего, мы бы с ней подружились. Я даже уверен, что мы не могли с ней не подружиться. Но мне пришло время сниматься с якоря и с этой пристани. Я готовился к финальной схватке в попытке своего проникновения на Физтех и, конечно, мысли мои в то смутное время витали далеко от того места, где находился я сам.

      Странно осознавать, но, сколько себя помню, до тех пор, пока я не стал на якорь в подмосковной гавани, постоянно жил с ощущением временности своего