Харклайтс. Тим Тилли

исчезает в Бездонном колодце.

      Хриплю, пытаюсь откашляться и прочистить горло, но слова застряли комом.

      Матушка Хэрн встаёт с земли.

      – Ладно, не береди себе душу, – успокаивает она меня. – Верно говорит Папаша Хэрн: есть вещи, о которых лучше забыть.

      На камне рядом с костром стоит почерневший от копоти горшок. Матушка Хэрн наливает себе оттуда в чашку и приглашает меня тоже попробовать.

      – Молоко с мёдом и цветками ромашки. Перед сном – то что надо, просто прелесть. Заснёшь крепко-крепко, вот увидишь.

      Я пью молоко, и вся усталость, которая скопилась за долгий день, вместе со страхом и волнением от ночных происшествий – уходит. Смотрю на домики-гнёзда, примостившиеся на дубах.

      – Почему у одних эльфов дома на ветках, а у других – прямо на земле, возле огня? – любопытствую я.

      – Среди нас есть такие, кто любит жить повыше, – отвечает Матушка Хэрн. – Когда живёшь на дереве, мир видится совсем иным.

      Вскоре возвращаются Папаша Хэрн с Ниссой и Полкроны, который везёт на рогах свёрнутое одеяло. Олень подходит ближе, и я замечаю, что шерстяное одеяло в дырках. И у этих дырок контуры аккуратно вырезанных штанишек, курточек и ботинок.

      – С прорехами, не взыщи уж, – извиняется Папаша Хэрн. – Но мы непременно залатаем. А пока придётся тебе поспать под худым одеяльцем. И ещё держи вот это. Так теплее будет.

      Полкроны скатывает одеяло на землю и своей деревянной мордой разворачивает его. Внутри – охапка мягкой палой листвы и свитер. Он мне велик – наверное, будет впору на следующий год. Натягиваю, он пахнет землёй. Сгребаю листья поближе к огню, укутываюсь в одеяло и ложусь, прислушиваясь к тихому, как колыбельная, потрескиванию поленьев в костре.

      – Прости, что так вышло с твоей подругой. И что мы не смогли взять остальных тоже, – говорит Папаша Хэрн. – Дело слишком опасное. Один неверный шаг, и мы не выбрались бы оттуда. А если б и выбрались, то с потерями и не все.

      Не знаю, что ответить ему, и накатывает чувство, будто частичка меня – по-прежнему в Харклайтсе, вместе с Лепестком.

      – Тебе понравится здесь, – прибавляет он. – Завтра познакомишься с нашим лесным народом и я покажу тебе окрестности.

      Я вяло киваю, размышляя о том, как встретят меня остальные эльфы. Веки тяжелеют, пламя костра и деревья, покачиваясь, растворяются – на меня наваливается сон. И впервые в жизни мне не страшно. Впервые я в безопасности, у меня есть кров и надёжные, заботливые друзья, в лесу я под защитой, как в крепости. Должно быть, именно такой он и есть – настоящий дом.

      Глава пятая

      Волшебное дерево

      Я вскрикиваю и резко просыпаюсь. Что-то тёплое, пушистое и щекотное копошится у меня под боком.

      – Мышка это, не трусь, – улыбается Папаша Хэрн. Зверёк убегает прочь. – Они добрые. Греют нас ночью. – Папаша Хэрн сидит на ветке. В свете луны его шерстяные одёжки казались чернильно-серыми, в отблесках костра – жёлтыми, а теперь, под утренним солнцем, выглядят совсем иначе. Лес словно подарил им краски. Рубашку и брюки раскрасил тёмно-коричневым, шляпу – серым, а плащ