Дама и фефёла. Николай Лесков

очевидно очень обижало девушку, и она, зардевшись, как вишня на солнце, сказала:

      – Фефёла я – это точно, я простая девушка и никаких примеров не получила, а что другое вы меня называете, то это я совсем не понимаю.

      Дама расхохоталась и передразнила:

      – «Примеров не получи-ла», так иди с богом.

      И, перекрестив несколько раз своего ребенка, сидевшего на левой руке девушки, дама подала ей в правую руку дождевой зонтик и пропела:

      Voici qu'a tourne la guerre,

      Quand Pucelle porle barnière![14]

      Затем она взяла девушку за плечи, повернула и, воскликнув: «Peste!»[15] – выставила ее за дверь.

      Девушка эта на вид была ни хороша, ни дурна и не казалась ни умною, ни глупою, а какова она была на самом деле, это увидим ниже.

      Звали ее Прашею.

      VII

      Супруги «разъехались». Совершилось это почти так, как часто делается, то есть «не без неприятностев», – ни смиренство мужа, ни французские ритурнели жены не устранили ссоры, и при самом последнем «adieu» дело не обошлось без участия «народных представителей» в лице двух дворников, которые при этом обнаружили непосредственное народное миросозерцание. «Неприятность» поднялась было из-за маленькой книжной этажерки, которую тянули в две противоположные стороны до тех пор, пока она с треском распалась на свои составные части, и тогда те части, которые остались в руках дамы, полетели в лицо мужу.

      Один из народных представителей был против этого и говорил, что «не надо шкандалить, а надо разойтись чинно и благородно», но другой, напротив, находил, что это так и следует, и сказал: «Если не ссориться, так тогда зачем и расходиться?» Мне это показалось оригинально, и я после побеседовал с этим мыслителем, по выводам которого «в разврат идти» (то есть разлучаться) можно только «до того поругамшись, когда уже терпеть нельзя. Тогда и разводись. И тогда – поскандалить очень приятно, потому что вперед лучше и знаться не захочешь».

      Это рассуждение осталось у меня в памяти, и я не раз в жизни видел, что в нем есть основательность.

      Но, как бы то ни было, супруги разлучились таким образом, что взволнованный и огорченный муж прошипел на пороге:

      – Желаю вам всего лучшего!

      А жена ему ответила:

      – Diable t’emporte![16] – и заперла за ним дверь.

      Ребенок остался при матери, и с ними же осталась и Праша. С неделю ее всякий день можно было встречать в Таврическом саду, где она возила в колясочке писательское дитя. Она хорошо берегла ребенка и очень сожалительно говорила об изгнанном хозяине.

      Примечания

      1

      Но

14

Вот как оборачивается война, когда знамя несет Девственница! (франц.).

15

Черт возьми! (франц.).

16

Убирайся к черту! (франц.).