Дотла. Книга первая. Элеонора Фео

быть куда сильнее страха перед любыми последствиями. Даже смертью. Поэтому люди лезут в горы. Поэтому люди летят в космос. Поэтому люди занимаются экстремальными видами спорта вроде прыжков с парашютом. Поэтому люди научились поднимать самолет в воздух. И именно поэтому Арс и другие артисты занимаются фаербризингом.

      И в словах Андрея было столько истины жизни и прозрачного, чистого реализма, что стало до жжения за ребрами обидно. Он прав. Он, конечно же, прав. А Арс продолжает губить себя, потому что любит то, чем занимается.

      – Ты осталась без волос и со шрамом на руке почти год назад, Несса, потому что тоже любишь то, чем занимаешься. Ты можешь неудачно выполнить очередной трюк и покалечиться. И так же можешь умереть. И ты ведь продолжаешь.

      – Но бризинг опаснее всего, как ни посмотри, – полушепотом возразила Ванесса.

      – Да, Несса, – Андрей кивнул, делая глоток чая. – Безусловно да, ты права. Но опять же: это значит, что он готов идти на этот риск, чтобы продолжать заниматься тем, чем занимается. Если бы он не хотел, он был ушел. Причем давно. И он бы не рисковал. Но мы с тобой оба знаем, как он горит тем, что делает. И это по-своему прекрасно.

      Ванесса закусила губу. Тянущее чувство внутри снова вернулось. Его хотелось выковырять, чтобы не чувствовать. Ноющее беспокойство. Зудящая безысходность, когда понимаешь, что ты ничего не сделаешь и не изменишь.

      У тебя просто нет возможности, или сил, или полномочий.

      – Я восхищаюсь им, – прошептала Ванесса. Перед глазами – его образ. Пои в руке, отточенные движения, быстрый хлебок горючего из пол-литровой бутылки, вскользь брошенная улыбка, пронзительный темный взгляд. – Но я так не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Я волнуюсь.

      – Я тоже, Несса. Каждый из нас волнуется. Так же, как и он волнуется о тебе. Каждый раз, когда ты выходишь крутить огонь.

      Сердце забилось чаще, и дыхание на секунду перехватило.

      Ванесса снова опустила глаза в кружку и неосознанно погладила большими пальцами ее ободок. Жар на щеках – это же от горячего чая, верно?

      – Ты не одна в своем беспокойстве. Помни об этом, ладно? – Андрей чуть наклонился вперед, заглядывая ей в глаза, поднимая брови. Ванесса улыбнулась в ответ. Каким же теплым и комфортным был этот человек! – И это нормально – что ты волнуешься. Он правда рискует, я не буду строить тебе воздушные замки и заверять, что все прекрасно. Нет, это не так. У нас есть повод переживать. Но это его выбор. И только его. Я говорю с ним время от времени. Если честно, то я уже несколько раз предлагал ему оставить бризинг и уйти в другую область. Я ведь знаю, что он с любым делом справится.

      – И что он сказал? – надежда трепыхнулась в груди раненой птицей, но быстро замерла. Если бы Арс согласился, этого разговора бы не было, конечно же. Не было бы беспокойства Ванессы, поисков в интернете, страха умереть.

      И чая этого, в котором едва-едва, но все же угадывался вкус яблока, тоже бы не было.

      – Ничего. Но вот что я тебе скажу: просто будь рядом с ним. Продолжай поддерживать его. Сейчас, когда он травит себя, потому что выбирает бризинг.