Босс. Тайный сын предателя. Анна Раф

пропустить удар и с болью удариться об рёбра. Герман вернулся…

      Глава 3

       Вероника

      Звук шагов гулким эхом отлетает от стен, перекрывая звенящую тишину коридора. Кажется, будто каждый шаг Германа болью отзывается в моём сердце.

      Дверь открывается, и Федотов входит в спальню.

      Его равнодушный взгляд скользит по моему заплаканному лицу.

      Мое сердце сжимается настолько сильно, что я едва могу дышать. Смотрю на него с болью, жду хотя бы каких-нибудь объяснений. Хотя бы чего-нибудь…

      Он медленно переводит взгляд то на меня, то на открытые дверцы шкафа.

      – Ты… убрал мои вещи, – наконец, не выдержав немой паузы, взглянув ему прямо в глаза, выдавливаю из себя горькие слова.

      Он продолжает смотреть на меня молча. Невольно складывается впечатление, что своим молчанием он издевается надо мною…

      Тишина между нами становится ощутимой. Я жду, надеясь, что он скажет что-то, хоть как-то объяснит произошедшее, но в его глазах нет ни признаков раскаяния, ни сожаления.

      Ничего…

      Лишь усталость от собственной фальши, от лжи, которую больше невозможно скрывать.

      – Я хотел поговорить с тобой, – его голос звучит глухо, как будто он говорит издалека. Звучит равнодушно…

      Слезы, которые я пыталась сдерживать из последних сил, одна за одной стекают по щекам – маленькие солёные капли разочарования и боли.

      – Почему? – спрашиваю, но ответ мне уже известен.

      Его поступок красноречивее любых слов. Он заявил о своей свадьбе с другой с высокой трибуны перед многотысячной толпой…

      На глазах у меня.

      Глубоко вдыхаю и едва ли не начинаю задыхаться, ведь в сознании вновь всплывает картинка их поцелуя.

      Витающий в комнате запах чужой женщины, исходящий от дорогого итальянского пиджака Германа, ударяет прямо в нос, в очередной раз напоминая о его предательстве.

      – Почему что? Почему мои ребята собрали твои вещи по чемоданам, пока ты где-то прохлаждалась? – вытягивает бровь в вопросительном жесте и смотрит на меня так, будто бы я спросила что-то крайне очевидное.

      Герман проходит к комоду и берёт в руки пульт.

      – Знаешь, Вероника, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – произносит мужчина, затем включает телевизор, листает каналы и останавливается на свежем выпуске новостей.

      Громко сглатываю. Герман включил запись того самого выступления, невольным зрителем которого стала я…

      – Встречайте, – произносит Федотов с экрана телевизора. – Любовь всей моей жизни, Бестужева Снежана Викторовна.

      – Выключи! – из последних сил едва ли не рявкаю я. – Я была на площади, смотрела твоё выступление… Я видела всё своими глазами, Герман… Ты предал меня. Сделал предложение, но при этом женишься на другой…

      Мужчина молча выключает телевизор и самодовольно ухмыляется.

      – Хорошо, если всё видела, то и вопросов по поводу твоих вещей возникать не должно. Все твои манатки собраны в чемоданы и ждут