Случай в маскараде. Майя Кучерская

Не из-за праздника, конечно, просто Ромочка наш вырос. Летом еще начал бриться, а когда долго не брился – обрастал по подбородку мхом, такими кусточками темными, кудрявыми. Я вдруг увидела: красивый! И не потому, что сын мой, вот совсем не поэтому, а правда, чистая, как его детские слезы.

      И ведь не одна я это заметила – в сентябре, как в школу снова пошел, отбою не стало. И звонили, и писали, но Ромочка всех отвергал, пока сам не втюрился. Как нарочно, безответно. Алена эта Федорова – до смерти буду помнить – его не любила. Вот так угораздило. В их-то годы – что они умеют? Только даже и щенячье, на что в шестнадцать лет способны, Алена к нему не испытывала. Но и от себя не гнала, придерживала. Он ей создавал хорошую репутацию в классе. Девочка при мальчике – совсем не то, что без. Вот и держала на привязи. Но Ромочка все это чувствовал и сильно страдал.

      Тут-то я и пригляделась к своему Гене, и как прозрела. Хотя ведь что я в Ромочкины-то годы говорила: «Вот что угодно, девочки, но за человека по имени Геннадий замуж я не выйду! Никогда. И за Вениамина, одно и то же». Как в воду глядела, только наоборот.

      А вышло вот как.

      Гена спас меня, так получилось, но благодарности к нему я никогда не испытывала. Любовь у меня главная случилась до него задолго, и какая. Сначала-то я влюблялась во всех подряд. Как окошко какое было внутри распахнуто, и каждый, кто посимпатичней мимо проходил – одноклассники, однокурсники потом, преподаватели – из тех, кто помоложе да посимпатичнее, один знаменитый актер даже, – на всех я западала. Но это как ветерки были: полюблю-полюблю денек, другой, неделю, один раз почти месяц выдержала, но быстро и выдувало, проехали, дальше мчимся. А тут – началось.

      Перво-наперво красавец он был буквально писаный: золотые кудри, глаза ясные-синие, ну, чистый Олег Стриженов в молодости. Познакомились мы у подруги моей, Васи, на ее, между прочим, свадьбе. Не заметить его было невозможно, и втюхалась я с первого же взгляда. Встречались мы потом полтора года, пока Сережик мой не отвалил вдруг в Америку, причем совершенно молча. Как был, так и сплыл – сгинул из зоны видимости без объяснений.

      Уж как я его искала! Везде! Милицию на ноги подняла, но уже и узнав, что случилось, поверить не могла – как? Как можно было так взять и исчезнуть? В субботу сходили с ним в Парк культуры, на колесе обозрения катались, практически единственные – холод стоял! Декабрь месяц, морозище, елки везде уже горели. Он мне руки все время тер, глупости говорил какие-то смешные, и ржали мы, как дети малые, ну это вообще мы часто, а в воскресенье он к телефону уже не подходил. В понедельник тоже. Во вторник я сама к нему в общежитие поехала, на край света почти, в Строгино – шла по ветру на горочку, так меня там и на порог не пустили. Потом-то я выяснила, его уже и не было в это время в стране, он в понедельник улетел, накануне как раз. Ни слова мне не сказав!