(Не) пофигистка имперского масштаба. Ёжи Старлайт

слезы все равно продолжали течь. Потом позвала горничную и потребовала чаю с валерианой и мятой. Матушка с сестрой уехали с визитами и должны были вернуться к вечеру. Что я им скажу? А стоит ли вообще что-то говорить, помолвки же не было, значит, и обязательств тоже… Рассказать отцу? Нет, это плохая идея. Да и чем он сможет мне помочь? Дуэли давно запрещены, да и не желаю я этого! Что же мне делать? Я снова принялась ходить по комнате, пока мне в голову не пришла гениальная идея. Зачем страдать самой, мучить подруг и родных, если можно выбрать другой путь? Я уеду подальше отсюда и начну все заново. Отец меня поймет, мама рано или поздно простит, а Николай… Мне все равно, что подумает и решат Николай и Елена Дмитриевна. Пусть живут как хотят, мне плевать на всех этих потомственных аристократов. Мы, Рябовы, тоже не лыком шиты, да и времена изменились. Работающая девушка уже не является чем-то невиданным и никого не удивляет. Только уехать нужно как можно дальше, за тысячу километров отсюда. Я крутанула стоявший на тумбочке глобус и, зажмурив глаза, ткнула в него пальцем. К счастью, попала не в океан, а в небольшой и очень далекий остров. Решено: я уеду в английскую провинцию, устроюсь там на работу и больше никогда… никогда ни в кого не влюблюсь!

      Я вздрогнула и разжала руку. Медальон со стуком упал на пол. Я подняла его и положила на ладонь. Он был довольно большим, около пяти сантиметров диаметром. В центре был изображен дракон. Чем-то он напоминал огромную летучую мышь. Может, распахнутыми перепончатыми крыльями, может, зубастой пастью, не знаю… Помнится, я так и сказала Николаю, когда он мне его подарил, что дракон какой-то ненастоящий. Он в ответ лишь засмеялся и ответил, что тех, кто видел драконов, давно уже нет в живых. А от самих рептилий остались лишь легенды и рисунки.

      – София Михайловна! – отвлек меня от размышлений голос Любаши, ворвавшейся ко мне в комнату с подносом, уставленным мисочками, тарелками и пиалами. Я сжала медальон в руке и встала с кровати.

      – Чай я чуть позже принесу… – пыхтя, произнесла горничная, ставя поднос на стол.

      – Куда столько, голубушка? – я растерялась, увидев такое изобилие.

      – Миссис Клэптон так разволновалась, когда узнала, что вы себя плохо чувствуете. Сразу побежала на кухню, ну а там, понятное дело, Елизавета Павловна расстаралась.

      – Оставайся, Любаша. Поужинаем вместе, одна я столько не съем. – Мне хотелось с кем-нибудь поговорить, чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний. – Кстати, мальчиков покормили?

      – Конечно. Этот, как его… рыжий… Бенджамин! Уже домой убежал, а молодой граф еще в библиотеке. Что-то рисует. – Горничная замолчала, разглядывая поднос. – Сейчас чаю принесу. Вы творожную запеканку с изюмом будете? Там еще сырники есть и варенье…

      – Любаша…

      – Хорошо, тогда только запеканку, – и девушка выскочила за дверь. Я подошла к туалетному столику и засунула медальон в одну из шкатулок. Там ему самое место. И Николай, и то, что было между нами, – все это осталось