И Альберт, следя по спидометру и видеофиксатору, чётко определил, что «жигуль» летел по трассе под сто восемьдесят. Не иначе, форсированный движок, – решил Альберт. Дорога, между тем, становилась всё проблемней, и «делать» по ней прежние полторы сотни стало не только нецелесообразно, но и опасно. Альберт убавил ход до ста десяти – так он обычно ездил по своим загородным делам – и стал раздумывать над вариантами отрыва по более хитрой схеме. Скоро он вспомнил про объезд через крупный свинокомплекс, повёртка на который должна была появиться буквально через пару километров. Он резко сбавил скорость до шестидесяти, и когда «девятка» почти настигла его, свернул по указателю. Не успевший среагировать на этот Альбертов маневр «хвост» стремглав пролетел мимо. Хорошо было ещё и то, что при въезде в лес повернувшая с основного шоссе дорога раздваивалась: одна вела к свинокомплексу, а вторая – в село Долгие Бороды и к областной психбольнице, с молодым главврачом которой Витькой Сорокиным Альберт водил тесную дружбу. «А что если к нему на утренний чай заехать? – Неожиданно спросил себя Альбер. – Заодно и этих, блин, хвостарей с толку собью. Тогда уж точно отвяжутся!» И он повернул свой внедорожник на мощёную булыжником ветку на Бороды. И за все семь лесных километров до «психушки» он не увидел в зеркало заднего вида ни одного транспортного средства. Разве что лениво выехал с лесной просеки охотник на квадроцикле, но повернул не к селу, а назад, к шоссе. Это хуже, подумал Альберт, могут его остановить и спросить. Впрочем, попрошу у Витьки где-нибудь схорониться или сам догадаюсь по обстановке. Так и получилось. Альберт не стал парковаться возле парадных дверей, а объехал административное здание справа и приткнул машину за мрачноватым корпусом для сумасшедших зэков, в золотеющих кустах боярышника. Хоть Витька Сорокин и был своим в доску парнем, но Альберт всё же позвонил ему на сотовый. Витька сказал, что у него через пять минут утренняя летучка, но что дело это спорое, и он уже ставит чайник.
– Очень хорошо, что ты заехал. Знаешь, тут одного профессора привезли с обострившейся шизой. Я тебя с ним познакомлю. Ну, блин, говорит, как пишет. А пишет, как Бердяев, даже лучше. Как этот, как его… Самуил Франк. Точно!
– Он, что, тоже еврей? – Зачем-то попытался уточнить Альберт.
– Ну, конечно же, Альберт. Чему тут удивляться? Филологи, философы, филателисты – вообще все феномены у нас через одного евреи, как в армии прапора – через одного хохлы. Без евреев, друг мой, в России было бы очень скучно!
– А без немцев? – Не унимался Альберт.
– После того, как из России в четырнадцатом году выперли всех немецких фабрикантов, а в восемнадцатом расстреляли нашу царско – немецкую династию, в стране окончательно не стало порядка. А это, друг мой немец, ещё хуже. Ну, ты давай, поторапливайся. Я – на планёрке, а ты пока пей чай с пряниками.
