Эскулап Лопатов вне закона. Александр Николаевич Лекомцев

руку. Всё предельно просто. Старую кисть я сам себе отпилил ножовкой, под наркозом. Нормально. Получилось быстро и хорошо.

      – Разве такое возможно?

      – Возможно. Ты же видел, как у заядлого грибника выросла нога.

      – Точно, видел. Но до сих пор до конца не верю в то, что такое возможно.

      – Потом я поджёг свой загородный домик. Пиджак с документами заранее повесил подальше от пожара, на забор.

      – Ну и что?

      – Ну и всё. То, что они нашли, то и похоронили. Я уже тогда изобрёл живительные капли. При этом имел глупость десятка полтора людей излечить от тяжёлых недугов. За мной началась слежка. Я вовремя понял, что скоро настанут мне полные кранты.

      – И вы больше десяти лет живёте, как партизан? – Мурашов большой палкой переворачивал в костре горящие ветки. – Без элементарных удобств и неизвестно, где. При этом ещё и помогаете людям. Кошмар! Перебирайтесь к нам, в Синие Быки.

      – Меня и в вашем доме найдут. От этих ищеек нигде не скроешься. Но я умудряюсь инкогнито ездить во Владивосток. Нелегально помогаю людям. Немного зарабатываю. Это в данной ситуации необходимо. В конце концов, я выполняю свой долг. Такие вот непростые дела, Филипп.

      – Где же вы живёте? Где обитаете? Неужели только в дупле?

      – В целях конспирации, в основном, в нём. Но недалеко есть заброшенный посёлок Сиговка.

      – Есть, я знаю. Таких сейчас в стране тысячи или даже десятки тысяч.

      – В этой самой Сиговке, в подвале одного из домиков у меня имеется определённый запас этой жидкости. Там же находится и моя лаборатория. В ней же я храню и нормальную одежду.

      – В каком смысле, нормальную?

      – В самом прямом, для выхода в люди. Ни сидеть же на месте! Надо общаться с людьми, а не только с дикими козами.

      – Как несправедлива жизнь! Что же делать? Хреновина с морковиной получается.

      – Надо продолжать жить ради процветания человечества и верить в самые добрые перемены. А сегодня за ночь необходимо будет перенести к вам с основную часть моей лаборатории и прочее. Вы же с Алевтиной врачи, поэтому продолжите моё дело.

      – А вы, Игнат Аркадьевич?

      – Я тоже, до поры и до времени. Пока я жив, сидеть, сложа руки, не намерен. Но до вас ещё долго не доберутся. А меня, в любом случае, найдут и сотворят со мной несчастный и непременно летальный случай. Но пока живу, надеюсь.

      – Это кто-то мудрый сказал?

      – Цицерон говорил и ещё Сенека. Да и многие другие. Проще сказать, надежда умирает последней. Это общеизвестное выражение.

      – Одни считают, что она, вообще, не умирает, другие, что и не рождается. Так вот, без надежды и существуем. Небо коптим. Ведь все утверждения, даже самые мудрые, спорны.

      – У каждого человека имеется своя историческая миссия, – сказал Лопатов. – В долгой и здоровой жизни есть великий смысл.

      – Но, всё-таки, мне кажется, – задумался Мурашов, – что крепкое здоровье каждого человека и долголетие, всего лишь, красивая и, к всеобщему несчастью, несбыточная мечта.

      – Побольше