Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление. Юрий Швец

их у холма… Последний, с безудержной радостью, бросился ему на встречу, узнав о прибытии его в лагерь. В своё, время, узнав, что его друг находится между жизнью и смертью, в «забытом городе», он очень расстроился и всё время пребывал в тревоге за его жизнь, пока в лагерь не пришли известия, что болезнь отступила, а ранение уже не представляет опасность для него. Испытав облегчение, от этих известий, Сапфон стал ожидать только одного – возвращения друга в лагерь. И вот этот миг наступил. Встреча была по-мужски сдержанной, но их лица выдавали окружающим, привыкшим к сухому, воздержанному Сапфону и строгому Антонию, что они испытывают эмоции, которые с трудом им приходиться сдерживать в себе… Сапфон и Антоний по-братски обнялись, посмотрев в глаза друг друга… Суровый Теоптолем, коснулся рукой плеча Бриана и одобряюще постучал по нему.

      – Я знаю, Антоний, где твоё сердце! Пойдём! Ты сам всё увидишь! – произнёс он и, повернувшись в другую сторону, улыбнулся, – Здравствуй, Царица Саламбо! Царя Нараваса нет в лагере! Но он скоро будет! Я уже послал за ним гонца, как только узнал о вашем въезде в лагерь! Вместе с ним и твой отец! Я рад, что Ты, с нами снова!

      Улыбка Теоптолема стала шире.

      – Ну, пойдёмте! Я знаю и Саламбо, с нетерпением ждёт встречи со своей подругой!…

      Спустившись на другую сторону холма, они попали в расположение госпиталя. Саламбо сразу бросился в глаза один его штрих— он был полон раненых! Здесь беспрерывно сновали люди, нося подогретую воду для обработки ран и перевязок… Но они прошли госпиталь насквозь, к шатру, расположенному недалеко, но стоящему отдельно от остальных…

      Теоптолем первым вошёл в узкий проход шатра. Они попали в плохо освещаемый зал его внутреннего расположения. Сумрак, разбавленный попавшим, сквозь полог входа, дневным светом, отступил на время, открыв взору обустройство шатра. Антоний и Саламбо, вошедшие вслед за Теоптолемом, почувствовали ударивший в нос запах терпкого снадобья, сваренного из каких-то трав… Антоний озирался по сторонам, пока не увидел в одной из сторон, занавешенные ложа. Он безошибочно догадавшись, в каком именно лежит та, что поселилась в его сердце и разуме, бросился туда… Через мгновение он мог увидеть её… и её бледность резанула Элиота по сердцу… Исхудавшее, осунувшееся лицо и углублённые проёмы её глаз, заставили почувствовать душевное смятение и острую боль… Им овладела растерянность от увиденного… Лейла лежала укрытая покрывалом, и её дыхание почти не улавливалось. Антоний припал к её лицу.

      – Лейла! Лейла, наконец-то, я увидел тебя! – Элиот покрыл её лицо поцелуями и взял за руку, прижав её ладонь к своему сердцу.

      Саламбо, стояла с другой стороны, и испытывала те же чувства, что и Антоний. Она положила свою ладонь на лоб девушки.

      – Лоб холодный. – Сказала она, – Горячка спала давно?

      Этот вопрос она адресовала Теоптолему, но тот