Фурия Первого консула. Джим Батчер

почти сплошь из ветеранов из непрестанно воюющих городов Антиллы и Фригии. Да, правда, есть и ополченцы, но эти ополченцы из братских городов севера буквально ни в чем не уступают действующим легионам с юга, а кузницы пополняют запасы оружия и доспехов с невиданной в алеранской истории скоростью. А сумей они поставить еще больше снаряжения, добровольцев набралось бы на дюжину легионов сверх тридцати, что уже стояли здесь лагерем.

      Эрен покачал головой. Тридцать легионов. Чуть больше двухсот тысяч закованных в сталь легионеров, и каждый из них – часть живой, дышащей военной машины. Граждан невысокого ранга распределили между легионами, так что в каждом теперь имелась двойная когорта готовых к бою рыцарей. И еще полнокровный Воздушный легион – одни только рыцари Воздуха под предводительством граждан высокого ранга. Воздушный легион не один месяц сковывал врага.

      А над этой силищей – Первый консул и консулы городов, каждый из которых был заклинателем фурий почти невероятной мощи. В этом лагере хватило бы сил ободрать землю до костей, поджечь само небо, привести с севера жадные морские волны, вызвать убийственные, разрушительные ветры – и все это под защитой бурлящего, но сплоченного моря стали.

      Только вот беженцы всё прибывали: бежали из опустошенных внутренних областей. В голосах центурионов, выводивших своих людей на учения, слышался звон отчаяния. Курьеры, оседлав ветры, с ревом взмывали в небо на громоподобных столбах воздуха, управляемых фуриями, в таком множестве, что принцепсу пришлось установить для них особый порядок движения – иначе летунам не миновать было столкновений. В кузницах день и ночь пылали горны, там ковали, перековывали, ремонтировали – и будут продолжать, пока их не захлестнет ворд.

      Эрен сознавал, что́ движет ими всеми.

      Страх. Неодолимый ужас.

      Хотя Риву на многие мили окружила совокупная мощь Алеры, страх витал в воздухе, как тень, маячащая на краю поля зрения. Ворд наступал, и тихие холодные голоса нашептывали каждому, кто сохранил рассудок, что этой мощи недостаточно. Да, Гай Секстус погиб, как припертый к стене буйный гаргант, самим своим падением сокрушив врагов, – но он погиб. И в глазах каждого алеранца стояла невысказанная мысль: если перед вордом не устоял Гай Секстус – кто перед ним устоит?

      Эрен кивнул командиру охраны перед штабной палаткой, назвал текущий пароль и, не задерживаясь, вошел внутрь. В свои последние дни об этом – среди прочего – позаботился Гай Секстус в последнем письме к – тогда еще просто консулу – Аквитейну.

      – Пять месяцев! – прорычал кто-то в палатке. – Пять месяцев мы здесь сидим. А надо было давно двинуться на юг, навстречу ворду.

      – Вы блестящий тактик, Раукус, – ответил ему негромкий низкий голос. – А вот просчитывать надолго вперед умеете хуже. Мы не можем знать, какие сюрпризы успел приготовить нам ворд.

      – Никаких сведений об их обороне не поступало, – огрызнулся Раукус Антиллус, консул города Антиллы, когда Эрен, откинув второй клапан, вошел