Зло многоликое. Ирина Валерьевна Дынина

себя алкогольные пары, покачиваясь, начал подниматься по лестнице. Оттолкнув выпивоху и не обращая внимания на невнятные бормотания нетрезвого соседа, Пашка, словно молодой сайгак, поскакал вверх по лестнице.

      Честно сказать, у Пашки имелись ключи от тещиной квартиры. Мало ли что может случится с пожилым человеком – сердце там прихватит или инсульт разобьет, а не хотелось бы в таком случае портить хорошие двери и ломать замок.

      Двери в тещиной квартире были дорогие, добротные. Зачем же крушить и ломать, когда можно по-человечески, при помощи ключа открыть.

      Пашка и открыл и уже с порога понял, что плохи дела.

      Где-то в темноте просторной квартиры тонко и безнадежно голосил Вовка. Голос у сына был тоненьким-тоненьким, испуганным до хрипоты и Пашке стало не по себе. Страшно стало Пашке, до усрачки.

      Теща не любила темных помещений и всегда оставляла свет в прихожей гореть всю ночь. Не экономила на себе, любимой.

      Сейчас света не было.

      Пашка щелкнул выключателем, тот оказался на своем месте, прямо у двери, только руку протяни.

      Свет не загорелся, а где-то в глубине квартиры послышались сдавленные звуки и какая-то возня.

      – Вовка! – закричал перепуганный Пашка, пытаясь успокоить сына. – Это я, твой папа. Ничего не бойся, малыш, я уже иду.

      И, натыкаясь в темноте на стулья и прочую мебель, Пашка рванул вперед.

      Голос сына, его вопли – и, как только соседи не услышали криков ребенка? – раздавались из комнаты тещи.

      Мария Сергеевна выбрала для спальни самую большую комнату, оставив для гостей ту, что поменьше.

      Пашка едва не выбил двери, но потом опомнился и рванул ручку двери на себя.

      Его глазам предстала страшная картина, картина, от которой кровь мгновенно застыла в жилах, превратившись в ледяное крошево.

      Свет так и не загорелся, но в спальне Марии Сергеевны было светло.

      Леденящий, мертвенно-бледный свет луны проникал сквозь тонкую тюль и заливал всю комнату потусторонним сиянием.

      Маленький Вовка, сжавшись в комочек, сидел в углу, уткнувшись носом в забавного, пушистого зайца, которого Пашка и Милка преподнесли сыну на Новый год, в качестве подарка от деда Мороза.

      Мальчишка прятал лицо в мягкой игрушке, искал спасения и голосил громко и протяжно.

      С ужасом Павел заметил разбросанные детские тапочки, скомканную простынь и сбитые дорожки, по которым, словно бы, кого-то волочили.

      – Так, Вовку и волочили. – похолодел перепуганный Павел. – Вытащили из постели, притянули в эту комнату, разбросав по дороге тапочки.

      Но, кто?

      Кто??

      И тут он увидел это.

      На тещиной кровати, навалившись на Марию Сергеевну всей своей массой, прыгало какое-то страшное, мохнатое существо, ростом с невысокого мужчину. Было оно крепким, кряжистым и таким волосатым, что у Пашки даже брови вверх поползли.

      – Бомж! – мысли перепуганного зятя заметались, словно всполошенные птицы. – Теща с какой-то радости запустила