Белая Бестия. Владимир Николаевич Положенцев

с которой вы вчера изволили быть, жена поручика Сотникова, геройски погибшего несколько дней назад. Моральный облик сей женщины меня интересует мало, но думаю офицерское собрание заинтересует облик ваш, генерал, когда станет известно, что вы вопреки всяким приличиям заняли место мужа, чье тело еще не успело остыть.

       Генерал раскрыл рот, но при виде страшных круглых глаз прямо перед собой, не решился ничего ответить. А полковник продолжал:

       -1-го января 1915-го года ваш 4-ый Мариупольский гусарский полк попал в засаду. Вы не стали прорываться из окружения австрийцев, а отдали приказ сложить оружие и сдаться. И только подоспевшие войска Брусилова спасли вас от позора. Вы хотите чтобы об этом стало широко известно?

       -Нет, но я…,– сглотнул и подавился собственными словами генерал. Хотел спросить откуда это известно Васнецову, но понял, что контрразведчик не даром ест свой хлеб. Встал, поклонился и вышел.

       А вскоре Богаевский упросил Деникина отпустить его к атаману Краснову в Донское войско, чтобы якобы "присматривать за своенравным и слишком независимым генералом". Командующий согласился. Но подробности "тяжелой беседы" полковника Васнецова с Богаевским каким-то образом стали известны в армии. И имидж контрразведчика в их глазах резко повысился. С ним теперь наперегонки спешили поздороваться не только обычные офицеры, но и штабные генералы.

       -Ба, да здесь концерт, как в Царском селе,– весело сказал полковник Дроздовский.– "Будь нам заступником, верным сопутником…" Славно!

       Дроздовский никогда не скрывал своих монархических взглядов, открыто говорил что состоит в тайной монархической организации. Подозревали, что и начальник штаба Романовский не чужд монархическим идеям. Однако он от этого постоянно открещивался и говорил, что сторонник исключительно демократических ценностей. Особенно задевал его по этому поводу генерал Марков. Вот и на этот раз он не удержался, увидев Романовского:

       -Прямо, как по вашему заказу, Иван Павлович,– подмигнул он начальнику штаба.

       Романовский хотел было что-то колкое ответить, но его опередил генерал Алексеев:

       -Не вижу причин для насмешек, господа.

       Все знали, что и руководитель армии в последнее время лоялен к монархизму и вроде бы даже создал монархический клуб, о котором открыто говорит Дроздовский. Это не нравилось командующему Деникину, потому что политические разногласия вносили идеологический раскол в ряды добровольцев. Ведь большинство офицеров оставалось верным идеям Февраля и Учредительного собрания, как он сам. И издевка Маркова, как понял Деникин, была адресована не столько Романовскому, сколько Алексееву. Михаил Васильевич в последнее время сильно сдал, плохо себя чувствовал. Стал по виду совсем старичком. Низеньким, согбенным, с еще больше заострившимся носом, со впалыми, печальными глазами.

       Атаман Краснов начал сходу:

       -Еще раз предлагаю совместное