Оксюморон. Олег Викторов

рассказывает о страшной плате, на которую шли древнеримские воины за ночь любви с Клеопатрой. Прекрасно понимал несчастных! Однако класть голову на плаху не имел ни малейшего желания. Зачем? Пусть сказочных ночей будет великое множество, и все они будут по согласию и проходить во взаимном удовольствии.

      Одну важную, ключевую вещь он уяснил раньше других претендентов на взятие неприступной крепости. Ухаживания, в том числе и самые оригинальные, вряд ли дадут положительный результат. А если и принесут успех, то лишь кратковременный. Нужно стать этой удивительной девушке по-настоящему интересным, доказать свою необычность. И еще – это, быть может, даже важнее – задышать с ней одним воздухом, нередко наступая на горло собственной песне, загоняя под лавку свое самолюбие. И он начал действовать. Во время прогулок рассказывал ей истории собственного сочинения (ни одна из них так и не была впоследствии положена на бумагу). Веселые, грустные, иногда страшноватые, но всегда интригующие и с хорошим концом. Процентов на двадцать они состояли из реальных фактов, остальное – вымысел, фантастика. Рассказывал с артистизмом, давя неимоверным усилием воли собственную зажатость и напряжение, готовое разорвать его изнутри. Первая же фантасмагория понравилась Варе, и она поинтересовалось: где и от кого он такое слышал, в какой книге прочитал? Потупив взгляд, скрывая ликование, он признался в своем авторстве. Она удивилась, не поверила и потребовала дать честное слово. Ну это он сделал легко и не раздумывая. На следующий день Варя, словно пытаясь проверить его, попросила рассказать еще что-нибудь. Просьба не застала его врасплох, и он выдал за экспромт давно подготовленную байку. И снова оказался на коне.

      Однажды случилось то, чего ему удавалось некоторое время избегать. Варя нашла-таки в афише «Иллюзиона» заинтересовавший ее фильм и пришлось выполнять обещание и тащиться на сеанс. Время года, когда это случилось, как и содержание фильма в памяти не отложились. Название кинокартины сразу не отложилось в памяти. Запомнил только свою беспрерывную борьбу с неумолимой дремотой. Заклюй он тогда носом, его падение в глазах любимой девушки оказалось бы чрезвычайно низким и болезненным, а то и вовсе безвозвратным. Они сидели в самой середине последнего ряда и впереди маячило десятка два голов, не более, и то ближе к экрану. Отличная атмосфера для поцелуев! Но Варя не только не поддержала его поползновений, но и дала им решительный опор, зашипев как змея и окатив взглядом полным презрения. Не мешай наслаждаться зрелищем, болван! Ничего не оставалось делать, как с умным видом впериться в экран. Но зрелище не интересовало и не трогало сердце, навевая лишь скуку и сон. Искоса поглядывал на Варю и поражался: глаза блестят, на лице отражаются все переживания показываемой истории. Она вся в картине и более благодарного зрителя ему еще видеть не приходилось. Неужели ей действительно нравится эта архаичная черно-белая нудятина? Нет, он не спорил, есть отличные старые фильмы. «В джазе