Астрофобия. Влада Ольховская

Она не злилась на меня. Тревор не слышал, как она кричала перед смертью… Вряд ли он, даже после всего пережитого, способен предположить, что существо, рожденное разумным, может издавать такой дикий животный крик.

      Так что вряд ли Кристина злилась бы на меня за то, что я заставил людей, виновных в ее гибели, кричать точно так же.

      Но Тревора все это не оправдывало, он почти обошел меня, почти спровоцировал. Я решил, что имею право на маленькую месть.

      – Тебе видней, – пожал плечами я.

      Вот так. Два коротких слова – но их достаточно, чтобы лицо полицейского исказилось от ярости. Охранники, наблюдавшие за нами, наверняка не поняли, что произошло, ведь я же не сказал ничего особенного, самая банальная фраза!

      И только мы с Тревором поняли, что скрывается за ней. Потому что мы оба последний раз наблюдали его правый глаз у меня на ладони за секунду до того, как я его раздавил.

      Это, кстати, было намеренно, а то, что он распрощался с позвоночником, – случайно. Однако объяснять такое Тревору я не стал.

      Да и не нуждался он в моих объяснениях. Он направил кресло вперед, попытался дотянуться до меня, ударить, придушить… Он наверняка знал, что ничего уже не получится. Но ярость, вызванная несправедливостью, была слишком сильна, чтобы сопротивляться ей.

      – Помогите! – насмешливо крикнул я, без труда ногой отталкивая от себя кресло. – Меня пытаются убить! Я очень напуган!

      Я специально считал, сколько времени потребуется охранникам, чтобы добраться до камеры. Шесть секунд. Непростительно долго, давно пора менять их на машины.

      Тревор не сдавался до последнего. Он кричал, он предупреждал, что со мной нельзя связываться. Я чудовище, которое невозможно подчинить, я не помогу экспедиции, я разрушу ее, все будет зря… Разумеется, он обращался не к пыхтевшим вокруг него охранникам, которые даже калеку не могли толком вытолкать из палаты, а к тем, кто будет позже просматривать видео нашей стычки.

      Но они ему вряд ли поверят. Они решат, что в прошлом гениальный полицейский из-за травмы и горя слетел с катушек. Эмоции всегда ослабляют… Он на записи будет выглядеть слабым, а я, смиренно сидящий на койке, – покорным и разумным.

      Люди, как правило, игнорируют самые толковые предупреждения.

      Я убедился в этом, когда уже на следующий день меня забрали из камеры смертников. Дали подписать документы о возможном помиловании, которые, конечно же, не имели никакого значения. Отправили в центр подготовки, где я изо всех сил изображал дрессированного зверька. Разместили в моем теле контролирующие датчики, окончательно убедившие их в том, что я теперь не угроза, а ресурс.

      После этого меня отправили на ту самую мобильную станцию «Виа Феррата», где я в первый же день вскрыл центральный компьютер.

      Началась моя новая игра. Минус пока только один – красивую цифру сто одиннадцать, похоже, придется изменить.

* * *

      Елена Со́гард встречалась