Мир БОКИ. Татьяна Михайловна Василевская

ладно, не хвалился мне Серёга. Не буду наговаривать на товарища. Он вообще не такой, чтоб хвалиться, – ухмыльнулся Андрей. – Позвонил просто узнать, есть ли у меня кто-то, кто занимается переоформлением документов на собственность, чтобы самому не тратить время на всю эту лабуду.

      – Понятно, – протянула Надежда. Не удержавшись она с мрачным видом добавила. – Мы этот дом еще в глаза-то не видели, а он уже о переоформлении успел подумать…

      Андрей пожал плечами.

      – Ну, в любом случае, дом теперь Серегин и документы нужно оформлять. А как ещё? Что в этом такого?

      Надежда сложила руки в молитвенном жесте.

      – Андрюш, ну, вот скажи, скажи мне, ну зачем эта родственница, как я поняла, добрейшая душа, оставила нам этот свой дом?! А? Тверская область! Полдня в дороге! Дом не продать, потому что его никто там не купит… Можно ведь, наверное, просто не вступать в права наследования? Или как это называется?

      Андрей помотал головой сотрясаясь от охватившего его приступа смеха.

      – Надь, ты чего?! Другие, между прочим, мечтают хоть что-нибудь в наследство получить. Прямо спят и видят. А ты чуть ли не в трауре, от свалившегося, можно сказать на голову богатства… Вот ты, знаешь, Надюха, ты – неблагодарная женщина! – Андрей снова закатился от смеха. – И муж тебе с наследством достался, и директор добряк. А ты всё недовольна…

      – Ладно, добряк. Можешь продолжать веселиться в одиночестве. А мне неблагодарной женщине работать нужно. Завтра на фазенду едем, осматривать мужнины новые угодья, так что не до работы будет…

      – Фотографии хоть пришлите, посмотрю тут, позавидую чужому счастью, – радостно крикнул вслед Надежде вконец развеселившийся руководитель.

      ГЛАВА 4

      В приятную расслабленность утра выходного дня, когда организм на подсознательном уровне настроен на долгий сон и последующее за ним блаженное бездействие, без какого-либо намека на деликатность и крайне настойчиво, ворвался громогласный голос вожака стаи, главы семьи, «вечного победителя по жизни».

      – Подъем! Через час выезжаем!

      За окнами непроглядная чернота и холод. И нет ни малейшего желания вылезать из под мягкого теплого одеяла.

      Пытаясь спрятаться от требовательного, словно бы «вгрызающегося» в мозг голоса отца, Люся с головой зарылась в одеяло, и плотно прижала его ладошками к ушам.

      – Люся!!! Вставай!

      – Ну, еще пол часика! Пожалуйста! Пап! Ну сегодня же суббота… – пропищала девочка несчастным голосом.

      – Вставай! Час до выезда! Уже даже меньше ,– все также настойчиво повторил бессердечный отец.

      – Ууу!… – всхлипнула Люся, усаживаясь в кровати и жалея себя, несчастную жертву тирании и диктата.

      – Вадик, подьем!

      – Пап, сейчас… Пять минут… – прошелестел Вадик, не открывая глаз и тут же вновь проваливаясь в сонное забытье.

      – Вставай, сказал! – рявкнул отец.

      – А-а-а-а! – застонал Вадик, принимая сидячие положение, безвольно