Исполины. Исторический роман. Книга 2. Дантал. Абай Тынибеков

из корней крепкого дерева ноги и руки достались ему явно от отца, ну а волнистые густые пряди, чёрные как смоль, были наследием от обоих родителей. И лишь глаза с пушистыми ресницами, словно у жеребёнка, передались только от матери. Его светлая голова, рассудительность и доброе сердце притягивали к нему людей. В небольшое, но уютное жилище, где обитали Форкис с Данталом, часто приходили горожане, навещавшие хозяев просто так, для душевного общения.

      Форкис всегда с наслаждением наблюдал за поведением младшего брата, отмечая его чуткую обходительность в отношениях с людьми, и получал от этого особое удовольствие, вспоминая свои сиротливые годы, когда однажды на его пути повстречался замечательный человек, воин по имени Бронт. Теперь и ему улыбнулось счастье быть наставником и братом по духу этому славному молодому мужчине, о ком ему хотелось заботиться, кому он горячо желал неисчерпаемо дарить добро.

      Четверо мастеровых, что трудились совместно с ними, были выходцами из разных стран. Могучий и самый старший среди них по возрасту Гром был сирийцем, когда-то пленённым в походе египтян в его земли и оставленным в живых благодаря своему искусному умению ковать оружие – мечи, кинжалы, боевые топоры – и изготавливать лёгкие, но прочные панцири.

      Остальных также привела в эти края вечно ненасытная спутница жизни – война. Сухой и жилистый ливиец Комата прославился тем, что ему не было равных в кузнечном деле. Низкорослый крепыш, неугомонный весельчак Борус был по крови финикийцем и больше других разбирался в производстве метательного оружия, выказывая чудеса при сотворении прочных луков, стрел, копий и пращей. Не в пример ему по своему росту высоченный аравиец Савват был поистине непревзойдённым мастером изготовления конской амуниции: сёдел, уздечек, защитных попон и множества других нужных приспособлений.

      Выкупленные вместе с мастерской, они по праву принадлежали Форкису, но он, не привыкший быть хозяином над людьми, с первого дня был равным с ними, искренне общаясь с каждым из них, разделяя пищу, учась ремёслам. Его появление поначалу насторожило этих мастеровых, но прошли дни, переливаясь в месяцы, и они поняли, что им несказанно повезло, ведь прежний владелец, выкупивший их у египтян, хотя и не был жестоким человеком, но полноценными людьми их не считал, выжимая из них все соки, ставя наживу превыше всего.

      Особым их расположением пользовался любознательный и не по годам способный Дантал. Уже всего лишь через год он умел делать почти всё, что могли творить они, порой достойно заменяя их и предоставляя им возможность отдохнуть от тяжкого, но важного для жизни труда.

      Обитали они все здесь же, в мастерской, но в отдельном небольшом помещении. Питание значительно улучшилось, было вдоволь хлеба, рыбы и сыра.

      Теперь вся работа велась ими от души и по совести, что было важно и приятно. В отличие от всех прежних лет увеличилось количество выпускаемых ими изделий, из-за высокого качества которых значительно выросли и спрос на них, и цена.

      Молва