Апрельское зеркало. Костэ Энн

повышение будет неоправданным, она просто не может ударить в грязь лицом.

      Как же её любимый Бальтазар? Кто будет ходить и покупать ему вкусняшки, если его хозяйка станет самым настоящим овощем? Ответ лежит на поверхности, он очевиден. Да никто! Хоть Маргарита его и любит, она ему не хозяйка и не сможет полностью дать ему того, что может Унхе Гю. Достаточно вспомнить самый банальный пример из жизни девушек. Она не может за ним убрать даже лоток. Обычный лоток с фекалиями. Что может быть проще – убрал и засыпал новый наполнитель. И кот доволен, и у тебя проблем нет. Но нет же, Маргарите постоянно приходится напоминать об этом. Ходить за ней и нудить, порой даже хлестать. Не сильно – так, любя, по румяной попке кожаной плетью, заказанной на «Алиэкспрессе» в чёрную пятницу. Бальтазар с таким отношением к себе со стороны Марго просто утонет в своих же фекалиях или же проучит гадкую девчонку в кошачьей для себя манере. Будет гадить ей на кровать. А за то, что она его отругает, просто сделает свои дела прямо ей на голову. В любом случае, эти двое без чуткого присмотра, растерзают друг друга, и победа будет за Маргаритой. Она человек и запросто обидит непокорного котика.

      Всё это, конечно, более чем хорошо, но для себя надо понять, действительно ли девушка не сумасшедшая. А как сделать так, чтоб убедиться в своей адекватности, и что же будет дальше?

      – О нет, – Унхе Гю издала протяжный ультразвук и уткнулась лицом в подушку. – Зачем я только умею думать? К чему мне все эти мысли? Теперь я считаю себя сумасшедшей.

      После её слов в комнату вошла Ин Мин.

      – Госпожа, доброе утро! – Служанка улыбалась ей.

      «Ну вот что ей сказать? Конечно…»

      – Выметайся! – грозно крикнула девушка, вскакивая на ноги, и с кулаками пошла на служанку.

      – Госпожа, простите меня, если я Вас чем-то обидела, – Ин Мин стала отступать назад; когда служанка переступила порог, перед ней с грохотом закрылась дверь. Унхе осталась в комнате одна.

      На крики тут же прибежал юноша с вплетённой в волосы ядовито-салатовой лентой, Сон Хан. Он надменно посмотрел на служанку; та дрожала, шепча себе под нос одну лишь только фразу. Ин Мин явно была напугана чем-то:

      – Я не виновата, не виновата. Я не виновата, не виновата.

      – Ин Мин, что случилось? – Сон Хан брезгливо взял девушку за плечи; он считал выше своего достоинства касаться слуги, но сейчас это было необходимо. Он хорошенько встряхнул девушку подобно пыльному коврику.

      – Господин, – Ин Мин на секунду пришла в себя и, увидев перед собой Сон Хана, упала на колени. – Господин, я не виновата.

      – Так отвечай, в чём дело! Перестань ныть! Говори по-хорошему, или я тебя накажу, – не получив ответы на свои вопросы, юноша повысил свой тон. Он не особо-то и переживал за свою младшую сестрёнку, но сейчас перед ним в истерике бьётся её служанка. Волнение само собой овладело им.

      – Я не виновата, господин. Я, как всегда, пришла к госпоже Унхе Гю, а она накинулась на меня, – Ин Мин пустила слезу; она искренне не понимала,