За сколько проданы печали?!. Алексей Покотилов

непробуден,

      Разгребая предчувствия знаки,

      Разбивая

                 туманные

                             «если»

      О твоё появление в кресле…

      «Ну сколько можно…»

      Ну сколько можно

      Ползать по годам!

      Весьма несложно

      Сжечь весь этот хлам,

      А прах развеять —

      Прямо на закат,

      Уже не смея

      Веровать в возврат.

      Ну сколько можно

      Мять

            за годом

                        год!

      Уже возможно

      Праздновать уход?

      «Ночь нашёптывает шорох…»

      Ночь нашёптывает шорох:

      Темнота до черноты.

      В межпланетных коридорах

      Пропадём и я и ты.

      Ночь дочитывает судьбы,

      Только пальцами хрустит.

      Разве мы друг другу судьи

      В тесноте квартирных плит?

      Ночь вычерчивает числа

      У заснеженных террас.

      Не спеши искать в них смысла,

      Эти числа – не про нас.

      Наша ночь ещё кочует

      По неведомым мирам:

      Тороплюсь зажечь свечу я —

      Рано нам

                 в межзвёздный храм!

      «В мойке чашка, в чашке ложка…»

      В мойке чашка, в чашке ложка,

      В ложке розовая крошка.

      Эта крошка от бисквита

      Не случайно здесь забыта:

      Тихой полночью из крана

      Два весёлых таракана

      Выпадали прямо в ложку

      И съедали эту крошку.

      Тараканам тоже нужен

      Вкусный,

                сытный,

                         сладкий ужин.

      Из неведомых щелей

      К ним являлся муравей,

      Он свистел, кряхтел, но ойкнув,

      Вдруг валился прямо в мойку.

      Этот рыжий шустрый друг

      Появлялся здесь не вдруг!

      Но сегодня было странно —

      Не явились тараканы,

      Не явился из щелей

      Рыжий шустрик – муравей.

      Завибрировала ложка,

      Закричала в ложке крошка:

      «Я – племянница бисквита,

      Не хочу быть здесь забыта!

      Рыжий шустрик – муравей,

      Появляйся поскорей!

      Вы, извилины всех кранов,

      Пропустите тараканов!»

      Крошка вжалась,

                         втерлась в ложку,

      Только утром смыли крошку.

      И не будет тараканов

      Ни из шкафа, ни из кранов.

      Не возникнет муравей

      Из неведомых щелей.

      С них теперь какой уж спрос —

      Убаюкнул дихлофос,

      Чтоб рассыпать их на крошки

      Для неведомой им ложки.

      «Пергамент сыра…»

      Пергамент сыра,

                         весь в слезах,

      Врастает в матовость фарфора,

      Салют свечей

                      кружит в глазах

      Лёд серебра

                      витых приборов.

      Вот и Бордо

                     влилось в бокал,

      Рубины