Эммануэль. Мадам как яблоко и мед. Эммануэль Арсан

грудь и полные бедра привлекают мужчин. Из-за этого некоторые принимают меня за девушку легкого поведения, а другие просто боятся.

      Лесли отложила газету и усмехнулась:

      – Мужчины вас боятся? Не может такого быть, вы же – ребенок!

      Аурелия обиделась:

      – Я, между прочим, уже замужем.

      – За кем? За рыбками из Большого канала?

      Обе рассмеялись. Молодой человек, проходящий в этот момент мимо, уронил свой журнал к ногам Аурелии. Он наклонился и поднял его, извинившись по-гречески. При этом он не отрывал от девушки восхищенного взгляда. Лесли улыбнулась и что-то ответила ему на его языке. Юноша смутился и покраснел, что было заметно на его смуглой коже даже под пышными черными усами. Он повернулся и пошел прочь, видимо, очень расстроенный.

      – Что вы ему сказали? – поинтересовалась Аурелия.

      – Да так… намекнула на его мамашу… Не думаю, что теперь до конца плавания мы увидим его, – завершила разговор Лесли, вновь взяв в руки газету и углубившись в чтение.

      Аурелия лежала в каюте на кушетке с закрытыми глазами и напрасно старалась заснуть под монотонный плеск волн. Сон не приходил. Ее раздражали шершавые простыни. Но еще больше, чем жесткое белье, ей не давали покоя воспоминания о последнем дне, проведенном в Венеции. Ей мерещилась старая матрона с толстыми пальцами… Она шумно вздохнула и перевернулась на другой бок, отчего заскрипели все пружины старого матраса.

      – Аурелия? Почему вы не спите?

      – Нет ли у вас снотворного?

      Лесли зажгла лампу на ночном столике.

      – Better to talk.

      Она откинула одеяло, подошла к Аурелии и присела рядом с ней на кушетку.

      – Вы, наверное, думаете о вашем муже?

      Аурелия приподнялась на локте и грустно кивнула в ответ. Англичанка продолжала расспросы:

      – Вы жалеете о том, что оставили его?

      – О, нет! Я его ненавижу!

      Она почувствовала на плече прикосновение прохладной руки.

      – Аурелия, you can trust me. Неужели все так серьезно?

      – Мне стыдно признаться…

      Она едва сдерживала рыдания, кусая губы. Лесли молча гладила ее по голове.

      Потом Аурелия рассказала соседке все, что видела там, у канала Гвидечча. И чем дальше она рассказывала, стараясь не упустить ни одной детали, тем больше в ней возрастала злость. Лесли слушала ее, не перебивая. Она встала, чтобы закурить сигарету, и так и осталась стоять у стены. Ее стройный силуэт просвечивал сквозь тонкую ткань ночной рубашки благодаря свету ночной лампы. Ее лицо, погруженное в темноту, освещалось, когда она затягивалась сигаретой. Закончив рассказ, Аурелия с опаской взглянула на англичанку и была очень удивлена, когда услышала ее бесстрастный голос:

      – Ну, а вы? Вас это возбуждало?

      Девушка нерешительно ответила:

      – Да…

      – И вы стали ласкать себя?

      – Да…

      Лесли затушила сигарету, не докурив, и подошла вплотную к кушетке, где лежала девушка. Она склонилась над ней, почти коснувшись ее лица.

      – Так вам понравилось наблюдать за этим по