Вернуть страх перевозчика. Анри Ворон

ожидаемо. Уже за такой ответ можно первую вмятину влепить, но я добрый и пришёл с воспитанными людьми.

      – Как только её, а потом и тебя убили десять лет назад, то её сразу и забрали, вытащив из-под земли.

      – Меня, значит, убили? Не было несчастного случая?

      – Кажется, так. Об этом я не в курсе. Но девчонку ту забрали в лабораторию.

      – Зачем??? Если прикончили, значит, она стала не нужна.

      – Не будь ты таким наивным. Ты же знаешь, что у всей этой работы был чиновничий интерес. Думаешь, они так просто свернули все эти работы? Они все продолжились, несмотря на множество неудач и фактическую невозможность некоторых действий. От всех, кто им мешал, они избавились, имея связи в преступном мире. И всё началось по новой.

      – А ты, значит, им не мешал?

      – Меня заставили работать! Был выбор: или продолжить экспериментальные наработки или меня убьют.

      – Трус! Меня вот, я уже сбился со счёта, сколько раз убивали. И почему-то до сих пор живу. Хотя, если бы и умер насовсем, я бы не переживал из-за этого.

      – Ну и считай меня трусом. Мне, когда приставили дуло ко лбу, я не спешил расстаться с жизнью.

      – Значит, из неё до сих пор пытаются извлечь… чего там… наркотики что-ли… или как там у вас это называется? Когда вы уже её в покое оставите?

      – Скорее всего, тебе сказали, что изначальная задумка в отношении её провалилась. Это сущая правда. И Светлана Семёновна тебе это подтвердит. В каком-то смысле все работы по её восстановлению были бессмысленны.

      – Ну так вы продолжаете бессмысленную работу. Так выходит.

      – Её сохранили до лучших времён. Зачем-то. Так надо было.

      – Если тот химикат невозможно получить, и источник, скажем так, не работает, сломался. То к чему опять эти ненормальные сложности?

      – Я не один работаю. Там другие специалисты что-то придумали. Но меня не посвящают.

      – Ну, такие отговорки я уже слышал. И наверно, из тебя я сейчас не вытяну всю правду, если ты упираешься. Где хоть она находится-то?

      Геннадий снова огляделся. Задержал взгляд на направлении, откуда мы пришли, как будто проверяет нет ли кого-то, кто может его услышать.

      – Не могу сказать. Ну, в смысле, не знаю. Её как-то очень хитро прячут.

      – Понятно всё с тобой. Как только будешь готов поделиться чем-то ещё и станешь посмелее, позови меня.

      Потом я повернулся к Светлане Семёновне, которая всё это время даже не вмешалась в разговор:

      – Если у вас есть о чём поболтать по старой памяти, то уступаю место. А я пошёл.

      И, не смея задерживаться, отправился к КамАЗу. За мной тут же засеменила Катя. А Светлана Семёновна и Гена остались поговорить. Наверно, обсуждают мою навязчивую вспыльчивость. Но мне всё равно. Если они меня давно знают, моей репутации это не навредит.

      – Ты чего? – спрашиваю Катю, которая старается не отставать от моего быстрого темпа.

      – А мне интересно было послушать ваш разговор. С тобой интересно.

      – Неужели?

      – А классно ты его уделал. Это ж надо такое сказать. Кабину развалить. Я такое и не слышала.

      – От