Прошито насквозь. Торонто. 1930. Александра Флид

Стараясь не разбудить его, она поставила на все еще горевшую плиту ковш с водой и стала готовить овсяную кашу. Денег у нее почти не осталось – пользуясь ее волнением и спешкой, соседи продали ей спирт и укусу по неприемлемо высокой цене. Она уселась на край кровати и опустила голову. Все ее труды пошли прахом.

      Еще через день вернулся Адам – он был измотанным и похудевшим, почти таким же, как и они.

      Ей не удалось найти работу вчера, и сегодня она могла рассчитывать только на его доброту – он обещал заплатить ей хоть сколько-нибудь. В кармане у нее осталось три доллара, и ей не хватало еще семи, чтобы найти жилье на следующую неделю.

      Конечно, ему бросилась в глаза перестановка. Кровать занимала половину кухни и мешала свободно пройти к плите, а в комнате наоборот стало намного просторнее.

      – Мэтью немного приболел, и мы перенесли кровать поближе к теплу, – объяснила она, отвечая на его вопросительный взгляд. – Скажу сразу, что газ, наверное, потрачен на приличную сумму. Просто я не знала, что еще мне делать. У меня ведь никогда не было детей, и я…

      Адам подошел к кровати, на которой лежал уже повеселевший Мэтью, и склонился над своим сыном.

      – Как ты себя чувствуешь, старичок? – проводя ладонью по его животику, спросил он.

      Мэтью кивнул:

      – Хорошо. Мне хорошо.

      – Самое главное, – улыбнулся отец. Затем он повернулся к ней: – Вы его вылечили, а остальное неважно. Я могу заплатить вам двадцать долларов, но если этого…

      Она опустила голову и сжала зубы.

      – Мне будет достаточно пятнадцати, – сказала она. – Я рассчитывала на десять или семь, если честно. Пятнадцать – это даже много.

      С тех пор Дебби стала приходить к ней – иногда Адам отпускал ее, чтобы она могла посидеть с Евой и поболтать о чем-нибудь. Ева поселилась в той самой комнате на первом этаже, и ходить к ней было не так опасно – Дебби даже не приходилось покидать дом и выбираться на улицу.

      Ева расплела свой старый свитер и принялась вязать, а Дебби наблюдала за ней и училась сама. По вечерам, когда Ева возвращалась с работы, иногда она заходила к Адаму и забирала Дебби к себе.

      До этого момента Ева могла заботиться только о своей матери, но с тех пор как она осталась одна, жизнь на какое-то время опустела и утратила смысл. Зато теперь у нее появились соседские дети – единственные, кому можно было довериться с закрытыми глазами.

      Случайные заработки приносили не очень много денег, но вскоре Ева нашла постоянную работу. Она устроилась в прачечную отеля, и ей обещали платить по двадцать долларов в неделю. Этого было вполне достаточно, и поэтому она закрыла глаза на дурную репутацию заведения. В конце концов, кому какая разница, чем зарабатывает на жизнь владелец отеля, если он способен регулярно платить своим работникам? Стандартный день длился с семи утра до шести вечера. Кожа на ее руках стала красной и морщинистой, а локти и плечи