Петроградка. Сергей Переверзев

– и вот наконец она! Выходит, потягивается всем своим розовеньким тельцем. Кошмар какой-то! И тоже на него смотрит. И между ними только голуби на детской площадке в скверике и лужи на асфальте Зверинской. И они смотрят друг на друга и на голубей.

      О любви мечтают. Я, во всяком случае, надеюсь на это. И голуби тоже, думаю, надеются именно на это.

      А мальчик Сашенька, он живет за стенкой от Марии Анатольевны с котом, записал свои мечты о любви на листке с рисунком, который сам и нарисовал.

      На рисунке изображена женщина. Именно женщина, потому что ноги торчат из треугольника. Все остальные детали рисунка, правда, от этой мысли отталкивают. Особенно отталкивают тщательно прорисованные пальцы на ногах с огромными ногтями. Видимо, важно было подчеркнуть, что женщина босиком. Из головы у нее во все стороны льются красные карандашные фонтаны. А неподалеку мужчина в семейных трусах с ромашками и мальчик в пижаме со звездами держатся за животы.

      Подпись под рисунком все разъясняет:

      «Мама шла ночю за калбасой и ударилась об дверь. Лбом и нагой. И упала. Эта я ни закрыл. Мама нас с папой теперь ни любит, патаму шта мы смиялись.

      Пряма в тарец. Эта папа сказал. И смиялся громче миня.

      Пусть ана нас снова палюбит!»

      Этот рисунок он положит завтра маме под подушку, когда уляжется скандал. И все будет хорошо.

      А еще где-то на Петроградке, а точнее – в одном из мрачноватых домов Сытнинской улицы, лежит на диване в наушниках Василий Семенович Подгайкин и слушает музыку. Хороший вечерок у него выдался. Только-только нашел неплохое местечко с приличной зарплатой – и сразу на юбилей компании попал.

      Правда, какая-то отвратительная баба напилась и сверзилась со стола плашмя об ламинат. Прямо лицом. Даже нос расквасила.

      Он таких не любит. Хватит с него таких. Он даже плечищами передернул.

      Ему другие нравятся. Там была одна такая. Грустная. И таинственная. Скромная. И вся… Точеная. В джинсиках в обтяжку.

      Надо признаться, Василий Семенович весь вечер тайком на нее поглядывал. А делал вид, что вовсе и не интересуется.

      Она вся такая, эх. Весенняя, в общем.

      Василий Семенович увеличивает громкость в наушниках, и какой-то мужик поет ему в уши по-английски о том, что если и есть справедливость в мире, то ты, поет, будешь моей девушкой, а я буду твоим мужчиной.

      Куда она подевалась? Василий Семенович заметить не успел, потому что его попросили прибрать битую посуду – остатки танца на столе. И незнакомка куда-то исчезла, как и положено всем незнакомкам. Тихо и таинственно. Как птичка вспорхнула с ветки.

      Иф дэйес эни джастиз ин дэ волд, ю вуд би май гёл, ай вуд би ё мэн, еээ.

      Глава 2

      Собственники

      Мечтать можно и не только о любви. Тут уж простите, пожалуйста, Петроградка не исключение.

      Лежат они в своих постелях, конечно же, и мечтают о всяком. Особенно если любовь уже есть. Что о ней и мечтать-то тогда.

      Лежат, кстати, не всегда. Просто по большей части лежат, а иногда могут и сидеть, и даже стоять. А иногда еще идут.