Ритмы Арье-Грауберга. Кристина Линси

сидел в кресле с закрытыми глазами.

      – Доброе утро, Эдуард Вячеславович! – произнес Богдан вежливо, громко и четко.

      Художник не ответил.

      – Неудобно тебя беспокоить, но мне больше никто не поможет! – продолжил Тарасюк.

      Эдуард Вячеславович молчал, а на его лице вдруг стали проступать странные бледно-лиловые пятна. Губы и нос посинели.

      Богдану стало страшно.

      – Что с тобой?! – крикнул он и заметил на полу маленькую игрушечную панду.

      У Кречетова не было ни детей, ни внуков. Хотя панда не казалась безобидной игрушкой. Ее голова напоминала череп.

      «Допился!» – пробормотал Богдан. «Уже мерещатся черепа и покойники!». Он поспешил обратно в свою квартиру и позвонил в «скорую».

      – У меня белая горячка! – сообщил он.

      – И в чем она проявляется? – насмешливо поинтересовался женский голос.

      – Девушка, Вы лучше приезжайте ко мне, а не задавайте тупые вопросы!

      – Хулиган! Вам нужна милиция, а не «скорая»!

      Короткие гудки завершили диалог, вызвав головную боль и изжогу. Тарасюк вспомнил о таблетках, рекомендованных наркологом. Достав коробку, он выпил лекарство. Вскоре стало легче и потянуло в сон.

      Проснулся Богдан лишь вечером и узнал, что сосед, Эдуард Вячеславович Кречетов, умер. «Здесь что-то не так! Художник, в отличие от меня, был здоров!» – подумал Тарасюк и внезапно осознал, что нашел подходящий сюжет для детектива. Он проведет собственное расследование и напишет об этом книгу.

      Нина Федоровна, любопытная старушка, которая жила на первом этаже и была в курсе всех событий, происходящих в подъезде, заявила, что Кречетов умер от сердечного приступа.

      – Он никогда не жаловался на сердце! – возразил Богдан.

      – Эдуард Вячеславович был пожилым. А у стариков много разных болезней, – сказала Нина Федоровна.

      – В этом году ему бы исполнилось сорок пять, – сообщил Тарасюк.

      – Не может быть! Он же совсем седой! – удивленно воскликнула старушка.

      – У Кречетовых это наследственное. Они все седеют рано, еще в молодом возрасте, – пояснил Богдан.

      Нина Федоровна впилась в него глазами, надеясь получить новую информацию.

      – Откуда это тебе известно?!

      – Художник был моим другом, – признался Тарасюк и мысленно добавил: «Единственным!».

      – Порядочные люди не дружат с такими, как ты! – презрительно процедила старушка.

      – А чем я Вам не нравлюсь? – поинтересовался Богдан.

      – Полуграмотный алкоголик из провинции не способен понравиться никому! – съязвила Нина Федоровна.

      – Я образованный человек, и к тому же коренной москвич! – ошеломил ее Тарасюк.

      Он почти не солгал. В аттестате, выданном после окончания школы, имелась пятерка по физкультуре. А Калуга, в которой Богдан родился и провел большую часть своей жизни, расположена рядом с Москвой.

      Старушка недоверчиво взглянула