Сильвио. Дмитрий Мережковский

ль. Сильвио?

      Сильвио уснул, положив голову на колени старика.

      Не слышит он и дремлет…

      Он слов моих не мог понять, но в этот миг

      Так трогательно чист его безгрешный лик.

      Как будто ангелу-хранителю он внемлет…

      Спи, милый сын мой, спи: к чему тебя будить…

      Должна его сама природа научить

      Одной улыбкою своею

      Прощать, мириться и любить.

      С молитвой за него склонюсь я перед нею…

      Целует спящего Сильвио и отходит.

      Зал во дворце. Базилио и Клотальдо

      Базилио.

      Ужель над светлою наукой ты глумишься.

      Над мыслью вольною, не знающей оков.

      Над драгоценнейшим наследием веков…

      Презрением к нему, как школьник, ты гордишься!

      Клотальдо.

      Нет, не над знаньем я глумлюсь, но над забавой,

      Над детскою игрой, что знаньем ты зовешь:

      Без дела, без любви, вся мудрость ваша – ложь.

      Ты думал ли, мудрец, какой ценой кровавой

      Мгновенье каждое досуга твоего

      Купил ты у судьбы? Чтоб мог, как божество,

      Ты опьянять себя блаженством созерцанья

      В книгохранилищах, меж статуй и картин,

      Под сенью мраморной, беспечен и один

      В пыли пергаментов вкушать всю негу знанья —

      Ведь должен кто-нибудь от счастья отказаться.

      Как вол, безропотно влачить железный плуг.

      Чтоб мог воздушною ты грезой упиваться

      Чтоб знанье дать тебе, и роскошь, и досуг.

      Базилио.

      Нет, совесть мне кричит, что ты не прав мой друг.

      Когда для знания, для подвига святого

      Я бескорыстною любовью отдаю

      Сокровища, покой, и дружбу и семью.

      Ужель посмеешь ты клеймить меня сурово.

      Как будто в праздности я трачу жизнь мою?

      Иль мозга моего не тягостней работа,

      Что если б землю рыл я с заступом в руках,

      Иль меньше я тружусь, чем пахарь на полях,

      И на лице моем не те же капли пота?

      Устал я, как мужик, измученный в страду

      Не острою сохой, а мыслию свободной

      На поле умственном взрывая борозду,

      И ты назвал игрой мой подвиг благородный!

      Клотальдо.

      Наш мир по-прежнему отчаяньем объят…

      Нам груды книг твоих души не утолят.

      Бесплодных ваших дум нас не согреет пламень.

      Нет! Бога жаждущим – ты Бога не открыл.

      Зачем и как нам жить – глупцов не научил.

      Просили хлеба мы – вы подали нам камень.

      Базилио.

      Безумец, не оно ль, не знанье ли дает

      Вам, недостойным, власть над вечною природой.

      Не просветило ли сознаньем и свободой

      Оно ваш темный ум? Свершая свой полет

      Высоко над толпой, над скованным народом.

      Из состраданья к вам, наука мимоходом.

      Кидает в дальний мир небесные дары.

      В ответ звучат лишь крики черни:

      «Готовьте ей венки из теней,

      Готовьте