Два дракона. Руслан Дракон

вошла в спальню, где они вдвоем свили большое гнездо – драконы обычно могут спать или в гнезде, или в постели.

      – Смотри! – сказал Багрон, показывая яйцо. – Один… появляется!

      – Ах! – вздохнула Лайна и поспешила к нему, потирая больную грудь. – Багрон…

      – Да.

      Тот положил яйцо, чтобы не мешать дракончику – он должен выйти сам из своего замкнутого мирка – и прижался к супруге щекой. Их кольца на ушах блеснули при свете из окна.

      Яйцо начало ворочаться и трещать громче. Скорлупа начала отгибаться в сторону, когда дракончик толкался, а родители так и сидели, прижавшись друг к другу, наблюдая за появлением первенца.

      Наконец, «крышка» сверху под натиском сломалась, образовав наверху отчетливые линии, и тут же появились голова и туловище светлого дракончика – он вышел в Большой Мир и в ту же секунду сделал первый вдох. Он открыл глаза и тут же пощурился, будучи не привыкший к свету, фыркая и потирая веки.

      Лайна пустила слезы, прижимаясь плотнее к Багрону. Первое слово, которое она сказала их дракончику, пол которого они пока не знали, было таковым:

      – Здравствуй.

      И их сын (как вскоре выяснится) будет здоровым и крепким драконом: первое слово матери было пророческим.

      Дракончик, все еще потирая глазенки, наконец привык к свету и уставился на родителей – на двух улыбающихся драконов, так внимательно уставившихся на него, что у любого бы возникло смущение. Но не у нашего малыша – он испытывал смесь любопытства, головокружения и чуточку страха. Куда он попал?

      – Иди к нам, – подозвал Багрон и поманил малыша к себе. – Идем.

      Разумеется, создание, сделавший первые две дюжины вдохов, не мог знать никаких слов, поэтому совершенно не понимал, что несет багряно-красный дракон. Дракончик понял лишь по первобытному животному инстинкту, что это существо напротив красивое и ведет себя вроде дружелюбно.

      Однако малыш пошел, и на удивление в нужную сторону – то ли жест Багрона все-таки был расценен правильно, то ли направление дракончика сыграло случайное, но трогательное совпадение, то ли его просто заинтересовал красный цвет.

      Он пару раз качнулся, однако не падал и держался, надо сказать, достаточно твердо для того, кто только что вылупился – пророчество матери работало уже с первых секунд.

      Багрон поднял его на лапы – тело было теплым, даже горячим; малыш вел себя спокойно и молча уставился ему в глаза, словно теперь его черед был играть в гляделки. Однако зрительный контакт был прерван, потому что Багрон бесцеремонно перевернул его верх тормашками, а тот, боясь упасть, машинально растопырил лапы и задрал хвост дугой, так, что обвил ладонь отца, однако не пищал и не трясся. Последнее действие – задирание хвоста – только помогло определить пол, для чего Багрон и совершил переворот мира вокруг дракончика.

      – Мальчик, – объявил он и снова перевернул сына, который таращился перед собой.

      – Сынок, – заметила Лайна и протянула лапы. Багрон передал маленького самца, чтобы мама