Прописи войны. События, которые становятся судьбой. Сергей Прокофьевич Пылёв

году она не принесла с собой ничего того, что обычно приносит – любовь, надежду и радость.

      Пустой автовокзал, безлюдные утренние улицы, такси до родительского дома. Объятия с родными после долгого расставания. Недолгий сон. Проснулся. Вокруг та же обстановка, которая была в детстве. Дом, за годы ставший уже чужим, снова погрузил меня в те беззаботные годы.

      Пообщавшись с родителями, я отправился в школу, до которой было пять минут ходьбы. Прошел мимо детского сада, в его огороженном дворе играла ребятня, веселая и смешная. Надеюсь, они не понимают, что происходит, что воспоминания об этом времени у них сотрутся.

      Возле школы были люди с автоматами – сотрудники комендатуры. Я зашел в вестибюль и удивился, не увидев здесь бегающих детей. В нем стояли столы, за которым сидели мои учителя, а перед ними стояли очереди из людей.

      Я подошел к девушке в форме.

      – А что здесь происходит?

      – В каком смысле? Вы с какой целью интересуетесь? – с подозрением посмотрела она на меня.

      – Да я… – немного замялся. – Учился здесь, ищу учительницу свою… А, вон она.

      Ирина Яковлевна не сразу меня заметила. Я немного подождал, пока не ушла женщина, данные которой записывались в журнал.

      – Здравствуйте.

      Ирина Яковлевна подняла на меня удивленные глаза, немного улыбнулась, встала из-за стола, и мы отошли в сторону.

      – Это все беженцы из Мариуполя. Мы их здесь размещаем. Видишь все это, – учительница показала на горы вещей, сложенных на скамейках. – Это жители нашего квартала принесли – одежду, еду. Постоянно приносят, очень много неравнодушных людей, все помогают.

      Я и забыл, что занятия в школах отменили из-за военного положения, а многих детей по возможности эвакуировали в Россию. Поэтому я не увидел той своей старой школы.

      – У меня знакомая в больнице работает, – рассказывала Ирина Яковлевна. – Много раненых ребят.

      – Да, представляю…

      – Как у тебя дела?

      – Да что у меня, нормально все.

      – Спасибо, что не забываешь. Извини, времени нет. Слишком много работы.

      Теперь Луганск превратился в тыловой город. Сюда эвакуировали людей, временно расселяли их, давали необходимое. Из Мариуполя, Рубежного, Северодонецка, Лисичанска, других городов и сел. Я вспомнил рассказы о том, как раньше, во время Великой Отечественной войны, в разных учреждениях размещали казармы, полевые госпитали. И сейчас все то же самое.

      В университет, находившийся также неподалеку, я попасть не смог – пускали только по пропускам. Поэтому решил отправиться в одно из мест, которое всегда посещал по прибытии в город. На могилу к старцу Филиппу. Там стояли часовенка и новая церковь, а возле его могилы – чудо. Возле могилы лежала часть дерева, обращенная старцем в камень. И все верующие приходили сюда, чтобы прикоснуться к этому камню. Я сам не раз трогал это каменное дерево. Приехал и в этот раз.

      Людей на улицах было мало, несмотря на располагающую к прогулкам теплую погоду. Особенно чувствовалось